Блудное художество

– Так кто искал-то? - перебил его Циглай. - Одно дело вы, поглядели да и бросили, а иное дело Скитайла, он умеет клады отыскивать, у него и ладанка на кресте висит заговоренная на клады.

– Вот что, Циглай. Сейчас тебя отведут вниз, сиди, вспоминай, что ты про Скитайлина дружка помнишь, - велел Архаров. - Будешь умен - легко отделаешься. Начнешь запираться - для таких случаев у нас господин Шварц имеется, слыхал?

– Слыхал… - прошептал Скитайлин подручный. И по роже было понятно - что именно слыхал.

Циглая увели.

– Ваша милость, позвольте внизу до утра пересидеть, - сказал Ушаков. - Скоро Чкарь придет, будет кашу варить, самовар вздует, хлеба даст.

– Ступайте…

Проводив взглядом Ушакова, Архаров вздохнул - ему вдруг захотелось есть, и в ожидании экипажа стоило, пожалуй, присоединиться к полицейским. Непременно они знают, где Чкарь прячет свои припасы.

Он вышел из кабинета, больше всего на свете желая съесть ломоть ржаного хлеба, присыпанный солью, - давнее полузабытое удовольствие. Но в коридоре ему попался Устин Петров, и Архаров тут же вспомнил - с Устином связано некое недоразумение… он не догнал длинноногого мошенника, но к досаде примешалось еще что-то…

– Поди-ка сюда, Петров. Доложи внятно, как ты мошенника упустил.

Устин, повесив голову, встал перед начальством.

– Упустил по своей дурости… и бегаю плохо, ваша милость, виноват…

– А вот взял бы пистолет - и не упустил бы.

– Да, ваша милость.

– Вперед без оружия на дело не выходи. Не то с Вакулой спознаешься.

– Да, ваша милость.

– Ну так как же ты за ним гнался?

Архаров ощущал состояние Устина точно так же, как если бы Устин ему громко докладывал: при первых вашей милости словах я перепугался безмерно, а когда понял, что более вопросов о моем промахе не будет, расслабился; однако вопрос прозвучал, и мне вновь стало жутко при мысли, что придется сказать правду.

Устин не врал, признаваясь в своем неумении резво бегать. Однако тут была еще какая-то правда, которую он безнадежно пытался скрыть. Архаров вспомнил, как Устин чумной осенью пытался пострадать за убийство митрополита Амвросия, выгораживая тем самым истинного убийцу. Сейчас творилось нечто весьма похожее.

– Увидел, побежал, кричал ему, он не послушал, выскочил на Спиридоновку, а там и другой… они далеко от меня были, я лиц не разглядел…

– А что, должен был разглядеть?

– Да… там в окне свет горел…

– Так и ушли?

– Так и ушли, ваша милость.

– В какую сторону, к болоту или к Никитским воротам?

– К болоту…

– Дважды ты соврал, Петров, - спокойно сказал Архаров. - И лица ты видел, и не к болоту они убежали. Приди в себя и отвечай без вранья. Кто они были таковы?

– Лиц я точно не видел, ваша милость! - воскликнул Устин.

– А какого хрена тогда выгораживаешь, коли не твои знакомцы? Говори как есть, видишь, я тебя не пугаю. Кого ты признал? Из своей церковной братии, что ли?

Архаров даже пошутил - лишь бы Устин успокоился и заговорил прямо.

Ответа обер-полицмейстер добился не сразу. Как не сразу и догадался, в чем загвоздка: Устин признал в преступнике кого-то с Рязанского подворья.

– Петров, будет тебе вилять. Там ведь кто-то из наших был. Хочешь, чтобы я всех перебрал? Ну? Кто он?

– Ваша милость, я глазами слаб… - очень вовремя вспомнил про это горе Устин. - Я ошибиться мог, темнота, далеко…

– Ну?

– Клаварош, ваша милость…

– Мать честная, Богородица лесная! Вот утешил!… Ладно, ступай. Впредь не ври.

Но Устин вздохнул и никуда не пошел.

– Ступай, говорю, - велел Архаров, уже подбирая в голове доводы против француза. Доводов этих было довольно - и в первую очередь его подозрительное прошлое, ведь не от хорошей жизни он удрал из своей родной Франции на север, к варварам, которые три четверти года ходят в шубах, а по улицам их диких городов слоняются бешеные медведи.

– Ваша милость, я, верно, обознался…

– Ступай, дурак.

Сейчас допросить Клавароша Архаров не мог - француз доложил, что де Берни по причине хромоты никуда не пошел, и отправился восвояси, возможно, к Марфе. Эта самая связь с Марфой была вторым доводом против француза - мало ли какую интригу затеяли эти двое.

И, коли так, следовало тщательно проверить все то, что рассказывал Клаварош о господине де Берни. Намешал там правды и недомолвок - поди знай, что на самом деле рассказал ему учитель, а главное - что наговорил учителю сам Клаварош. И не было ли устранение де Берни от событий этой ночи заранее продуманным действием?

Как будто Архарову мало было загадочной покойницы в мужском наряде, что лежала сейчас в мертвецкой…