Блудные братья

— Константин должен быть одинаково терпим даже к самым жутким уродам, — ввернула Кендра. — По нашим с вами, Ольгерд, представлениям.

— Это верно, — усмехнулся Кратов. — У меня много хороших знакомых, например, среди рептилоидов.

— Удивительно, — сказал Ольгерд. — Человеку свойственно испытывать беспредметный страх перед рептилиями. Это в нас от тех же обезьян, которые тысячелетиями почитали змей за смертельных, опаснейших врагов. Даже если вы сумели преодолеть этот древний инстинкт без ущерба для психики, должна сохраниться хоть какая-то замещающая реакция. Например, недоверие…

— Рептилоиды тоже не доверяют людям, — уклончиво проговорил Кратов. — Но вот этому рациональных объяснений не имеют. В мирах, где эволюция остановилась на рептилиях, млекопитающие редко получали шанс на выживание.

— Я видела этих ваших рептилоидов, — сказала Кендра. — Почему-то все называли их «тоссами». Они совсем не такие, как наши змеи или ящерицы. Они как… как большие детские игрушки. Можно ли бояться игрушек, или не доверять им?

— Можно! — с наслаждением уверил ее Ольгерд.

— Вам, сударыня, прямая дорога в ксенологи, — сказал Кратов уважительно. — Есть люди, которых при виде тоссов прямо-таки трясет.

— А, эти… — со странной интонацией сказала Кендра. — Я знаю, о ком вы говорите. Вот перед кем нужно испытывать подсознательный страх.

— Так оно и есть, — оживленно сообщил Ольгерд. — Не скажу, что страх, но отмечалось недоверие, как, например. Мерседес. Или плохо скрываемое отвращение, как, например, у Грегора. Чем взрослее ребенок, тем ярче у него, простите за тавтологию, нетерпимость к нетерпимости. Хотя есть и исключения из правил, например, тот же Майрон…

— А почему вы спросили, не ходила ли Рисса ловить скалковидных змей? — поинтересовался Кратов.

— Вальковатых, — поправила Кендра. — Из ваших слов я поняла, что у этого участка леса — мрачная аура…

— Мягко сказано, — усмехнулся Кратов. — Кто-то из тамошних жильцов не любит, когда нарушают его уединение.

— Если бы Рисса была с Большим Виктором, она бы тоже это ощутила. Но ощутила бы глубже.

— И в беседе со мной наверняка нашла бы более точные слова, — добавил Ольгерд.

— Насчет «глубже» не уверен, — возразил Кратов. — Это не хвастовство, а точная самооценка. Я специально развивал свою восприимчивость к эмофону под руководством очень сильных инструкторов.

— Правда? — обрадовался Ольгерд. — И что же за эмоции сейчас во мне бушуют?

— Ирония, — сухо ответил Кратов. — Не понимаю только, чем я мог ее вызвать… Но это на поверхности, вершки. А корешки у вас те же, что и у всех нас. Отчетливая и сильная тревога.

— Не сердитесь на учителя Бжешчота, — мягко сказала Кендра. — У него легкий характер. Видите ли… Рисса — телепат.

— Телепат?! Час от часу не легче… — Кратов вдруг вспомнил свои грешные мысли при их встрече. Ему сразу стала понятна та ирония, с какой разглядывала его эта соплячка. — Дьявол! У вас тут водятся обычные дети?

— Это самые обычные дети, — сказала Кендра. — Хотя… где вы встречали обычных детей?

— Я сам был обычным ребенком, — заявил Кратов.

— Угу, рассказывайте! — засмеялся Ольгерд.

— У каждого ребенка есть свой скрытый дар, — с воодушевлением пояснила Кендра. — Иногда нам удается помочь ему проявиться. Быть может, это станет для вас сюрпризом, но сейчас все дети таковы.

— Они и прежде были таковы, — ввернул Ольгерд. — В том числе и вы, доктор Кратов… Просто никто вами не занимался всерьез.

— Это Ферма, — продолжала Кендра. — А есть Полигон, где юные сорванцы строят удивительные машины и механизмы. Гоняют самых невообразимых роботов, как Сидоровых коз. Есть Оазис, где детишки выращивают кактусы с гипердинамическим хемосинтезом, что преобразуют песчаный грунт в сероземы. Кажется, это какая-то инопланетная терраформтехнология.

— Мы получили ее у тех самых игрушечных рептилоидов, у тоссов, — сказал Кратов.

— Возможно… Есть Ландшафт, там тоже занимаются терраформированием, но механическим. Есть остров, где строят дома, не помню, как называется… Это только то, о чем я знаю, только в этом регионе и только для исключительно одаренных детей. А еще тысячи и тысячи школ и колледжей для детей, чьи способности не так ясно выражены. Тесное сообщество детей и учителей. Так уж вышло, что детям интереснее жить в обществе сверстников. И поверьте, никто из них не может быть назван обычным ребенком, ребенком «без свойств»…

— Маленькая Мерседес давеча попеняла мне, что я до сих пор не обзавелся потомством, — сказал Кратов. — И я уж было призадумался. А теперь вижу, что бог меня оградил.

— Не выдумывайте, Константин, — строго сказала Кендра. — Если у вас есть желание, есть верная и любящая женщина, послушайтесь умного совета Мерседес. А уж мы вам поможем. Зачем же еще нужны учителя?

— Уж вы поможете, — проворчал Кратов.

Не знаю, что за люди здесь.
Но птичьи пугала в полях —
Кривые, все до одного![3]

— Наденьте очки, — посоветовала Кендра. — Лес темный…

— Ни к чему, — сказал Кратов. — Я хорошо вижу в темноте.