Блудный сын

Она позвонила в зеленые двери обители. Ей открыла молоденькая инокиня. Варвара рассказала, что ее сюда пригласили из России.

– Да, да! – закивала девушка. – Мы вас ждем! Проходите. Я сейчас доложу о вас настоятельнице. Подождите здесь, на лавочке возле храма.

И радостно убежала. Варя немного посидела на лавочке, поднялась, открыла двери в храм и зашла внутрь.

Первое, что она увидела, – это изображение на стене громадной фигуры императора Тиберия, которому Мария Магдалина протягивает окрашенное в красный цвет яйцо со словами «Христос Воскрес!»

Почему-то картина на стене так напугала Варвару, что она выскочила на улицу. Как раз к дверям храма шустрая молоденькая инокиня подвела матушку настоятельницу.

Варвара взглянула на них и твердо сказала:

– Я здесь не останусь!

17

В первый день было несказанно трудно вставать в шесть утра. Вася проснулся от движений в комнате. Его соседи уже одевались и пили кто чай, кто кофе. Он понимал, что времени у него мало. Надо умыться, а там наверняка очередь. И в туалет, конечно, тоже очередь. А автобус, который развозит на объекты, ждать не будет. Сам туда не доберешься. Надо всюду успеть.

И он успел, правда, с большим трудом. Чай не допил. Только полкружки проглотил наспех, когда его соседи уже выходили из комнаты. Схватил свой свитер. Поскольку он выходил последним – должен был закрыть комнату и отдать ключ на вахте. Расписывался в журнале и из-за этого чуть не остался без автобуса. Выскочил на улицу, когда тот уже начинал движение. Прямо на ходу переодевался в комбинезон. А вот перчатки забыл. Пришлось целый день махать лопатой голыми руками. И, конечно, домахался до мозолей. Но выхода не было.

А на следующий день руки покрылись волдырями. Работать стало невыносимо, но никому не пожалуешься. И как-то боль сама отступила. А через день и волдыри сошли. И больше таких проблем, как мозоли, у Васи не было.

Шаг за шагом, он влился в рабочую колею. Ни о чем не жалел. Вспоминал иногда свои загульные дни. Относился к себе, тогдашнему, как к не очень умному человеку. Праздников ему захотелось! А сейчас дождя нет – вот и праздник. Кто-то из соседей посылку получил из дома – тоже праздник. Да что там посылка. Горячий душ после работы – вот это настоящее счастье! И все-таки было странно, что тогда он столько денег распылил на разных людей. И никто из них не сохранился в его жизни. Не осталось никаких отношений. А здесь его окружали люди, которые и по-русски-то плохо говорили, но они делились с ним поровну всем, что у них было, улыбались ему, когда он затемпературил, – приносили лекарства, заваривали чай с травами, имбирем, лимоном и медом. В их комнате никто за все время не поругался, не напился, ничего ни у кого не пропало. Они и работали, и жили вместе. Васе было даже проще, чем остальным, потому что он был один, а его соседи умудрялись экономить деньги, чтобы хотя бы раз в неделю переправить небольшую сумму домой.

Узбек Тимур навестил его несколько раз. Рассказывал, что живет без новостей, а один день похож на другой. Работа так и не появилась. На улице жить становится сложнее, потому что все холоднее становится. Уже пару дней снег выпадал. Он даже подумывает тоже пойти в дорожные рабочие, но спина еще сильнее разболелась. Трудно ему.

Они пили чай с халвой, радовались встрече. Васе казалось, что они почти родные люди. Если бы не Тимур, он, возможно, мог бы пропасть. Благодаря этому щупленькому человеку у него появилась теплая одежда, еда и работа. А сам как бы он разобрался в этом сложном мире бездомных людей?

Работы Вася никакой не боялся. И не сторонился. С усмешкой вспоминал, как не любил ранние подъемы на ферме у отца. А теперь еще до шести утра глаза сами открываются. Был соблазн позвонить в родительский дом или приехать туда. Но Вася запретил себе даже думать об этом. На телефоне стер номера отца и брата, чтобы в минуты душевной слабости – а они, конечно, были – не позвонить им. Не мог он признаться, что прогулял огромные деньги и превратился в нищего, бездомного человека без прав и средств к жизни. Сам в такую ситуацию попал – сам и выкручивайся, приказал он себе. Было бы хуже, если бы он вернулся вот таким потерянным человеком, а ему дали от ворот поворот. Особенно брат. Это было самым серьезным препятствием возращению с повинной – услышать его слова «я же говорил!», увидеть его ухмылку.

Иногда Семен вспоминал Надю. Как она там живет в его квартире?