Блудный сын

Дженна сидела на табуретке, в розовом костюме для бега трусцой, с вышитой бегущей черепахой на левой груди. Отщипывала маленькие кусочки от миндального пирожного.

Для женщины, которая совсем недавно лежала голой на столе с привязанными руками и ногами в ожидании вскрытия, которое намеревались вести вживую, выглядела Дженна на удивление радостной.

– Привет. Как насчет пирожных?

– Нет, благодарю, – ответила Карсон, и Майкл ее поддержал, но, определенно, с сожалением.

Подняв забинтованный палец, словно ребенок, гордо демонстрирующий первую в жизни травму, Дженна воскликнула:

– Чего я лишилась, так это ногтя большого пальца при падении. Здорово, не правда ли?

– Представьте себе, как хорошо чувствовали бы вы себя и в том случае, если бы только сломали ногу, – вставил Майкл.

Долго (больше минуты) удерживать язык за зубами он не смог.

– Я хочу сказать, один ноготь – сущий пустяк, учитывая, что я могла сидеть сейчас с вырезанным сердцем.

– Ноготь – ничто, ноль, – согласился Майкл.

– Перышко на весах.

– Пыль.

– De nada[45].

– Peu de chose[46], – сказала она.

– Мои слова, если бы я знал французский.

Дженна улыбнулась ему.

– Для копа вы такой забавный.

– В полицейской академии мне дали диплом шута.

– Весело с ним работать, да? – спросила Дженна Карсон.

Вместо того чтобы засунуть их обоих в керамические банки, Карсон нетерпеливо спросила:

– Мисс Паркер, как давно вы стали соседкой Джонатана Харкера?

– Я живу здесь примерно одиннадцать месяцев. С первого дня он был таким милым.

– Милым? У вас с ним…

– О, нет. Джонни был мужчиной, все так, и вы знаете, какие они, но мы были только хорошими друзьями. – Она повернулась к Майклу. – Я тут прошлась насчет мужчин… но не хотела вас обидеть.

– Я не обиделся.

– Я люблю мужчин.

– Я – нет, – заверил он ее.

– Все равно я уверена, что вы не такой, как другие мужчины. За исключением одной важной штучки.

– Это peu de chose.

– О, я уверена, что у вас – нет. – И она подмигнула Майклу.

– Что вы вкладывали в понятие «друзья»? – спросила Карсон.

– Изредка Джонни приходил ко мне на обед или я приходила к нему. Он готовил спагетти. Мы говорили о жизни, вы понимаете, о судьбе и современных танцах.

– О современных танцах? – в недоумении спросил Майкл. – С Харкером?

– Я была танцовщицей, пока не спустилась с небес на землю и не занялась гигиеной полости рта.

– А я очень долго хотел стать астронавтом. – В голосе Майкла слышались мечтательные нотки.

– Для этого нужно быть очень смелым! – восхищенно воскликнула Дженна.

Майкл пожал плечами и даже потупил глаза.

– Мисс Паркер, вы приходили в сознание после того, как он «вырубил» вас хлороформом?

– Время от времени.

– Он с вами говорил? Сказал, почему он так поступил?

– Думаю, он вроде бы сказал, что заниматься сексом со мной все равно что с обезьяной.

Карсон помолчала, прежде чем задать следующий вопрос.

– Вы думаете, он так сказал?

– Ну, с хлороформом и с той гадостью, что он впрыскивал мне в вену, я то и дело отключалась. И потом, перед тем, как он меня схватил, я собиралась на вечеринку и немного взбодрилась. Поэтому, возможно, он так сказал, а может, мне это прислышалось.

– А что еще вам прислышалось?

– Он сказал, что я красивая, прекрасный образец моего вида, это, конечно, приятно, но он сказал, что он сам – представитель Новой расы. А потом случилось странное.

– Любопытно, когда же случилось это самое странное, – вставил Майкл.

– Джонни сказал, что ему не разрешено производить потомство, но он будет размножаться делением, как амеба.

От этих слов по спине Карсон пробежал холодок, пусть они и казались полным абсурдом.

– И что, по-вашему, он под этим мог подразумевать?

– Ну, он задрал футболку, и его живот напоминал эпизод из фильма «Чужой», со всем этим шевелением внутри. Вот я и думаю, если б не наркотики, ничего бы этого я не увидела.

Карсон и Майкл переглянулись. Карсон хотелось задать еще несколько вопросов на эту тему, но она понимала, что этим насторожила бы Дженну. Пока что та пребывала в уверенности, что ей все это пригрезилось.

Дженна вздохнула.

– Он был таким милым, но иногда впадал просто в черное отчаяние.

– Насчет чего? – спросила Карсон.

Дженна, задумавшись, откусила кусочек миндального пирожного.

– Он чувствовал, что в его жизни чего-то не хватает. Я говорила ему, что счастье – всегда вопрос выбора, ты должен просто его выбрать. Но он почему-то не мог. Я говорила ему, что он должен найти свое счастье. И знаете…

Она нахмурилась. Получилось у нее не очень, чувствовалось, что хмуриться ей доводилось крайне редко и делать это она не умеет.

– Что мы должны знать? – спросила Карсон.

– Я сказала ему, что он должен найти свое счастье, но очень надеюсь, что резать людей на куски не стало для него счастьем.

Глава 76

Миновав дверь с кодовым замком, выйдя из «Милосердия», Рэндол Шестой попадает в коридор высотой в восемь, шириной в шесть футов, со стенами из блоков и бетонным полом. В стенах нет ни одной двери.