Blue Strawberry (СИ)

«Почему?..» – Ичиго могла задать еще хоть сотню вопросов, начинающихся этим словом, но, по непонятной ей причине, все эти сто вопросов касались бы одного-единственного человека. «Почему он? Почему так красив? Почему так холоден? Почему так несчастен? Почему грустит? Почему одинок? Почему хотел убить? Почему заботится сейчас? Почему приходит во сны? Почему не выходит из головы? Почему смотрит так, как будто знает все мои мысли?..»

– Кучики Бьякуя… – прошептала Ичиго вновь, борясь с приятным волнением и подступавшей дремой. – Что же творится у тебя на душе?.. Эх, узнать бы…

Она повернулась на бок, по-детски подкладывая ладошку под щеку и предоставляя лунному свету возможность наиграться вдоволь с длинными огненными прядями на затылке. Завтра, с уходом ночи, пламя в этих волосах вновь окажется прирученным робкой, но любящей рукой Юзу. Ичиго все-таки несказанно повезло с родными – только они могли до сих пор поддерживать ее самые нелепые желания и поступки, даже в элементарной стрижке волос…

«…Стать парнем, чтобы избежать помолвки?! Кто додумался до такого?!» – В памяти Ичиго всплыли крик и разъяренное лицо Иссина, который, в один, отнюдь не прекрасный для него, день, обнаружил за своим обеденным столом вовсе не трех очаровательных дочерей, а нечто непонятное: «рыжее недоразумение» с криво подстриженными волосами между доброжелательно обращавшимися к нему двойняшек…

К слову сказать, тогда сестры Куросаки, наверное, в первый и в последний раз в своей жизни видели действительно разгневанного отца, которого, напротив, постоянно переполняли утрировано благоговейные чувства к своим чадам. Сверхлюбовь, сверхзабота, сверхопека, сверхнавязчивость внедрялись им буквально во все, что было связано с жизнью его девочек. Он обожал готовить с Юзу, всегда вызывался поиграть в свободное время в футбол с Карин и не прекращал ни на день тренировать боевые навыки Ичиго. Семейные завтраки и ужины, традиционный летний отдых на море, совместный просмотр любимых телешоу, нежные поцелуи в макушку перед сном, тяжело дававшиеся разговоры по душам – он старался преуспеть во всем, заменяя девочкам и отца, и мать, и друга, и учителя, лишь бы быть с ними каждую возможную минуту, о важности которых он даже не подозревал до смерти Масаки…

Однако и его столпы нерушимой и безграничной любви неожиданно покачнулись, когда старшая дочь выкинула совершенно недопустимый фортель, попиравший последнюю волю безвременно почившей матери.

– Я не выйду замуж за нелюбимого и неизвестного мне человека! – сказала, как отрезала, пятнадцатилетняя девочка с рыжими длиннющими волосами давеча.

– Ичиго?..

– Нет, нет и нет! В самом деле, ты совсем из ума выжил, что ли?! Что за феодальный строй ты тут разводишь?! Или, еще хуже – половую дискриминацию?!

Его дочь, как настоящая эмансипе, отчитывала ни в чем не повинного отца уже около часа, давая вставлять ему время от времени короткие комментарии, чаще – лишь случайные междометия и ее имя.

– Послушай, дочь, это желание твоей матери, закрепленное письменной договоренностью между представителями кланов Куросаки и Исида. Хотя бы из-за любви к Масаки, ты должна довериться ее решению свести тебя с достойным человеком.

– И что же такого особенного в этом Исиде?

Доктор Куросаки задумчиво почесал затылок: еще не пришло время рассказывать Ичиго об истинных целях, преследуемых Масаки и Исидой Рюукеном. В отличие от Урюу, отпрыска последнего, знавшего о своей природе квинси и являвшегося, по сути, последним их представителем, Иссин до сих пор скрывал такую же правду от своей старшей дочери. Он, сознательно ограничивал ее от проявления всякого рода сверхъестественных событий в жизни, а заодно, не давал тем самым пробудиться гремучей смеси духовных сил, намешанных в ее крови. К своему стыду, Иссин банально боялся за жизнь всех своих чад, и ужасная смерть жены являлась главной причиной для этого. Не сумев уберечь одну любимую женщину, он боялся потерять трех остальных, поэтому и пытался по максимуму отгородить свою семью от всего «ненормального» в понимании обычного человека.

– Ну, так ты расколешься наконец-то? – Ичиго напомнила отцу о зависшем в воздухе вопросе, требующего ответов вслух, а не внутренних размышлений, которые отражались на его лице.

– Ваши с Урюу матери просто хотели объединить последних потомков двух влиятельных семейств. Это все, что я могу сказать. Истории этих кланов давно переплетены, и тебе рано или поздно придется столкнуться с этой… связью. Наверное, Масаки решила, что лучше – «раньше», и уж кому, но ей я не могу противостоять. Прости, Ичи. Все-таки она была самой проницательной женщиной, которую я знал.

Куросаки нахмурилась.