Blue Strawberry (СИ)

Она замяла разговор. Говорить о потере таких блестящих союзников, как Кучики Рукия и Абарай Ренджи, было трудно, особенно в столь важном и опасном деле, как спасение Иноуэ из лап Айзена. Сколько времени они трое вместе? Сколько силы и запала было в их собственных сердцах, а они продолжали пресмыкаться перед этим… заносчивым Бьякуей!

«Чертов аристократ», – мысленно выругалась Ичиго, попутно отмечая кардинальную перемену своих чувств к этому человеку по сравнению с ночными грезами. Наверняка, все дело в изнурительных тренировках Йоруичи… и ее странных неуместных воспоминаниях о несносном «малыше Бьякуе». Вот только неуместных ли? Неужели кошка о чем-то догадывалась?

«Чертов аристократ? Что? Решила плясать от обратного?! – скрипнул язвительный голос Хичиго в голове, а затем и его безумный смех. – Смотри, не потеряй бдительности, снежная королева, а то я не стану медлить, чтобы захватить твое тело!»

«Заткнись уже, а!» – приказала ему Ичиго и недовольно поджала губы.

Вместо того, чтобы договориться с Зангетсу и своим Пустым перед путешествием в Уэко Мундо, она вновь и вновь пререкалась с ними. Похоже, с этими двумя они так никогда и не сойдутся характерами, несмотря на то, что все вместе – одно целое и в жизни, и за ее пределами. И если старик Зангетсу просто игнорировал Ичиго-человека в Мире живых, всецело отдаваясь заботе и тренировкам Ичиго-синигами, то проклятый Пустой упорно совал нос во все дела своей хозяйки. Более того, он не просто знал о ней все, вплоть до самых мельчайших подробностей и сокровеннейших мыслей, но и всегда пользовался этим против самой же Ичиго, доставляя ей неудобство и боль, а себе – садистское удовлетворение.

Старшая Куросаки рассеянно поднялась из-за стола и отправилась к себе.

«Ой, обиделась уже! Ты посмотри… – поерничал Пустой. – А ведь завтра тебе в дорогу, так что выбрось этого недотрогу из головы!»

«Выброси… Как будто это так легко сделать», – подумала Ичиго. Стоило только его имени возникнуть в памяти, как все клятвы презирать и ненавидеть капитана Шестого отряда улетучивались, точно рассветная дымка. Ичиго взглянула на себя в зеркало. Огненные прядки закрутились на кончиках и обрамили лицо, делая его привлекательным. Пускай Ичиго и не годилась в подметки первым красавицам Сейрейтея, но ее, несомненно, можно было бы назвать симпатичной и даже обаятельной, когда ее губы – вот так – украшала улыбка.

Правда, Куросаки как-то сама собой разучилась улыбаться. Образ угрюмого крутого парня так крепко вошел в ее жизнь, так сроднился с ней, что даже дома она пребывала в состоянии постоянного хронического угнетения. Ее черты привычно держали серьезную маску, сросшуюся с лицевыми мышцами. Память практически перестала ассоциировать себя с той радостной рыжеволосой девочкой, которая любила посмеяться с маленькими сестричками, поозорничать с отцом, помечтать с мамой…

Схватив ладонями лицо, Ичиго почувствовала, что сейчас заплачет от ностальгических воспоминаний, приносивших теперь только боль и пустоту. Той девочки давно уже не существовало в этом мире. Она растворилась раз и навсегда в том бесконечном дожде, сливавшемся с речной гладью и кровяными пятнами на траве. Только там, в его каплях, эта девочка продолжала идти и идти, нежно сжимая руку своей матери, что-то увлеченно рассказывая ей и улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь в ответ на ее ласковый взгляд… Даже спустя годы, Ичиго не могла избавиться от тяжелого чувства – ее радость навсегда оказалась похоронена рядом с самым близким человеком на свете...

Ичиго шмыгнула носом. Пальцы и щеки, как и следовало ожидать, не покрылись желаемой влагой. Слезы застряли где-то на подступах к ресницам, принося неприятное ощущение жжения и сухости в глазах. Они смотрели устало на свое отражение. Нет, маска сердитого мальчишки с колючим ежиком подходила этим глазам куда больше, чем это цветочное юката, нелепо повисшее на худых плечах.

– Сестренка… – жалобно произнес Кон, показавшийся из-за подушки.

Несмотря на свое озабоченное и легкомысленное поведение, Кон заметил, что Куросаки сейчас не до шуток. Модифицированная душа вообще стала лучше разбираться в непонятной душевной структуре вспыльчивого и импульсивного синигами, когда выяснилось, что тот оказался девушкой. После этого факта, их отношения как-то разом улучшились. Ичиго в благодарность за сохранность своей тайны стала меньше придираться к Кону, а он… он, как всегда, с благоговейным отношением к женскому полу, посмотрел на нее другими глазами.

– Завтра ты остаешься за старшего, – произнесла она грустно. Оставлять дом на трусливого Кона не очень хотелось, но у нее не было иного выхода. Ичиго хотела защищать всех и всегда, но даже ей не под силу разорваться, чтобы быть в двух местах одновременно. В конце концов, она просто обычная девушка, хоть и с необычными способностями.