Блуждающая река

 Врач-косметолог Гольдштейн, оперировавший неоднократно Руалу, в числе первых удостоился ауиденции во дворце Бредстоунов. Осмотрев все досконально знакомые ему части тела загадочно помолодевшей Руалы, он не нашёл никаких следов присутствия даже едва заметных следов, оставленных его скальпелем. Врач втайне даже стал сомневаться в том, что это та самая Руала. То, что Руала перестала после своей клинической смерти узнавать знакомого ей врача, почтенные академики и более молодые профессора объясняли просто.

 Мозг Руалы слишком большой срок не получал кислорода в момент клинической смерти, и мог преобразовать информацию, накопленную за шестьдесят семь лет в элемент избирательности. Ей стало не обязательно обращаться к врачу, следовательно мозг стёр информацию об его косметическом салоне и, естественно, о самом враче.

 Сама же Руала не понимала причину такого внимания общественности к своей особе. Да, она была горда своей внешностью, но не настолько, чтобы забыть о своём Нате Фазере, рядом с которым она появлялась перед гостями. Её только смущало, что её спутника постоянно оттесняли, когда учёные наперебой пытались к ней прикоснуться, вероятно, в надежде чудесным образом тоже помолодеть.

 Дело часто доходило ло абсурда. Старики начинали отталкивать друг друга, пробираясь к Руале, как к талисману, сыпали оскорбления в адрес того, кто слишком долго задерживался около неё. Нат Фазер в такие моменты легко отодвигал сразу полдюжины стариков с академическим мышлением, и уводил Руалу в свой номер, имевший сразу два выхода.

 О, Руала была так благодарна ему за это! Поцелуи её сыпались на Ната, как лёгкие сливы с дерева глубокой осенью, оставляя следы помады на щеках, шее и груди.

 Чарльз Бредстоун в это время устраивал новых посетителей, куда только возможно, собирал дань не только деньгами, но и продуктами. Этот пункт был им внесён в оплату после того, как все съестные ресурсы Долины Безмолвия были разжёваны и проглочены гостями, которых стало более, чем достаточно. Бизнес Бредстоуна, благодаря его дальновидности, о которой не могла пока подозревать и Служба Безопасности Королевства, стал приносить чудовищную прибыль.

 Чарльз Бредстоун срочно построил здание внушительных размеров для посетителей Долины Безмолвия. Пятый этаж дома был поностью выделен для самых богатых клиентов. Второй этаж - для тех, кто по состоянию здоровья вынужден был пользоваться инвалидной коляской. Третий этаж был оборудован для всех, кто в состоянии был оплатить в четырёхкомнатном номере уголок с просторным диваном, настенным телевизором, компьютером и Интернетом. Четвёртый этаж имел двухместные номера для "золотой" молодёжи.

 Но даже эти номера могли оплатить владельцы не одного миллиона долларов.

 Обстоятельства требовали от Чарльза Бредстоуна открытия Банка для хранения зелёного золота. По этой причине на первый этаж вели два входа. Над первым входом была установлена шикарная вывеска "ИнтернБанк", над вторым - "Гостиница-ресторан"

 Седобородые учёные мужи были вынуждены ютиться на третьем этаже. Часто их споры об удивительном омоложении Руалы переходили в потасовки, после которых прислуга вымывала подозрительные бурые пятна. Врач-косметолог занимал "пентхауз" на пятом этаже, заработав на этот номер нужное количество долларов исключительно благодаря рекламе своего мастерства. Ведь это его руками было произведено чудо века!

 Кто же мог оспорить, что Руала вышла помолодевшей именно из его кабинета? Есть свидетели, анестезиолог, регистратор, медсестра и, наконец, няня, стиравшая пелёнки! Косметологу Гольдштейну неважно, что от всех предыдущих операций на теле не только Руалы, но и остальных женщин, можно найти слабо различимые следы вмешательства скальпеля и растворимых ниток.

 Важно, что один раз за его практику операция удалась на все сто процентов!

 И все эти старики-учёные, с их восторгами или глупыми подозрениями, должны были поднимать головы, чтобы с балкона третьего этажа дома Чарльза Бредстоуна пытаться увидеть хотя бы руки Косметолога, когда он выходил на балкон полюбоваться закатом солнца.

 Надо, всё же, заметить, что красота Руалы, ставшая естественной, как у Ната Фазера, несколько смущала обладательницу. Часто разглядывая своё тело после постельных оргий с Натом, Руала видела в зеркале своё разгорячённое тело без самых незначительных изъянов. О, она не забыла, что родилась в тысяча девятьсот сорок третьем году, не забыла, что ей, о, ужас, шестьдесят семь лет! Иногда она подозревала, что Нат Фазер имел какое-то отношение к её естественному омоложению, но инопланетянин, каким Руала продолжала считать Ната Фазера, отвечал полным отрицанием этого.