Блуждающий бумеранг

— Простите, вы из какой квартиры будете? — широко улыбнулся старший лейтенант, присаживаясь на скамейку.

— А тебе зачем, мил человек?

— А вот зачем, — Латышев показал бдительной старушке служебное удостоверение.

— Понятно, милиционер, значит… Я на третьем этаже живу, в тридцать второй квартире. Вот что я тебе скажу, милок, в тридцать пятую квартиру, как только съехали в деревню Тамара с Иннокентием, их сын, такой красивый, молодой, прям как барин расхаживает в белом длинном плаще, все водит кого-то в дом.

— И кого?

— Мужиков в основном. В наше время девок водили…

— Шумят?

— Да нет, не шумят. Тихо сидят, но по ночам.

— Чего ж вы не спите по ночам?

— Так бессонница у меня. Вот и не сплю. А они, молодые, почему не спят?

— А Тамара с Иннокентием давно в деревню уехали?

— Вот как сын вернулся, так и уехали… И тоже странно, как будто и не соскучились вовсе.

— Где ж он был-то?

— Да Бог его знает. Картежник, ходят слухи, он.

— Да что вы говорите?

— Точно.

— И где ж играет в карты?

— Кто его знает! Только пьет больно много, и все шампанское, бутылок пустых выносит почти каждый день пруд пруди, а пьяным не видела… Какой-то странный он, точно…

— Ну, спасибо вам, давайте помогу до квартиры авоську донести!

— Спасибо, милок, а то и правда, тяжко мне, ноги больные…

Латышев подхватил авоську, а потом и саму старушку под руку и дотащил до самой двери.

24

Дверь 35-й квартиры долго не открывали, но Латышев чувствовал, что там кто-то присматривается в глазок.

— Мазовецкий, открывай, чего затихарился, я же знаю, что ты дома. Из милиции я, старший лейтенант Латышев. Или мне дверь ломать?

Наконец дверь распахнулась, на пороге стоял молодой холеный человек в длинном махровом халате.

— Так вот ты какой, Мазовецкий-младший… — с неподдельным интересом разглядывал Латышев знакомые черты лица.

— Почему младший? Я один в семье.

— Шампанское с утра пьешь? — не обращая внимания на вопрос, Латышев по-хозяйски прошелся по стандартной хрущевской квартире с настенным ковром, цветным телевизором и секцией из крашенного шпона, остановившись у круглого стола, заставленного полупустыми бутылками из-под шампанского.

— А вы как будто не слышали, что меня пытались убить? — истерично завопил Никита.

— Так ты уже знаешь… Тем лучше.

— Что лучше? Я просто в шоке! Как вы можете так спокойно говорить об этом?

— Я за этим и пришел. Мне надо выяснить, кому ты мог так сильно насолить. Кто осмелился лишить жизни такого полезного для общества человека, как ты? И почему из-за тебя погибла девятнадцатилетняя девчонка, не успевшая даже познать, что такое настоящая жизнь.

— Понятия не имею, кто мог это сделать. И потом, мне соседка сказала, посылочка та из Минска была. Почему вы убийц в Минске не ищете?

— Ищем там, где надо. Если ты хочешь помочь следствию, милости просим. А ты похож на Вениамина…

— Вы знаете дядю Веню?

— Да… Приходилось пересекаться, давненько, правда… По его стопам пошел, говорят?

— Шампанского?

— Спасибо, я на работе.

— А я выпью. Мне что-то тошно…

— Выпей и рассказывай. С кем играл?

— Здесь или вообще по Союзу?

— Давай ограничимся пока ближним кругом. Но если не найдем убийцу, то, не волнуйся, дойдем и до Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону и Одессы.

— Смотрю, вы хорошо владеете темой.

— Приходится, но ты не отвлекайся. Хотя нет, можешь отвлечься… Сделай-ка мне чайку! Зеленого! На улице жара, в самый раз испить горяченького.

— Так вам же еще жарче станет! — Маза принес чашку с благоухающим свежезаваренным напитком.

— Нет, дорогой, видно, мало ты физику в школе изучал, — как раз наоборот, но я не за тем пришел, чтобы тебя просвещать. Итак, с кем играл?

Латышев достал карманный блокнот, шариковую ручку и начал записывать.

— Марк Наумович Грассман, Николай Ведерников, Лёва из Питера, фамилию не знаю…

— Ты с ними здесь играл?

— Да, они приезжали… Сеня Скорпион из Москвы, мастер международного класса Толян Барбакару из Одессы, Маэстро из Баку, Евгений Абрамович Фурман, этот местный… Кто еще… Да, Фома из Петропавловска…

— Я смотрю, серьезные люди к тебе приезжали… И во что играли? В дурачка? В очко?

— Зачем? В преферанс. Хорошую игру надо долго и тщательно готовить.

— Выигрывал?

— По-разному бывало, но по-крупному я никогда не проигрывался, надо вовремя остановиться.

— Карточные долги возвращал?

— Всегда. Это же моя репутация. Кто потом со мной сядет играть, слухами земля полнится! Я не сажусь играть, если у меня в кармане нет пятидесяти штук.

— А тебе крупно проигрывали?

— Бывало… Вот Фурман не так давно проигрался, не смог совладать с азартом.

— Расплатился по долгам?

— Конечно, правда, не сразу.

— Хорошо, давай я по-другому поставлю вопрос: кто тебе не отдал карточный долг?

— А… эти калеки…

— Это кто?

— Да есть тут местные недоумки: Гарик Василевич и Федоров.

— И много должны?

— Так, пустяки, но сам факт: долг платежом красен, особенно карточный.

— Выбивал долги?

— А что толку, с них как с гуся вода, нищеброды…

— Ты же понимаешь, что я могу сейчас тебя арестовать?

— За что? Вы можете меня штрафануть рублей на пятьдесят и только.

— Я тебя за тунеядство могу посадить!