Блуждание по ЯВИ

– Будущий отец? Как это? Выходит, я еще не родилась?

– Выходит. – Подтвердил задумчиво Троумель.

– И что, я не поговорю с ним больше никогда? – Снова оглянулась я в ту сторону, куда скрылся Валентов.

– Мне очень жаль, – проговорил Троумель своим скрипучим голосом, пока он чистил цилиндр от пыли. – Я сделал все что мог. – Он постучал по цилиндру костяшками пальцев и снова водрузил его на место. – А может, и поговорите.

– Я ценю ваши усилия.

И я быстро побежала к бараку устраиваться, зажав в руке бумажку Валентова.

Что это? Все бараки обклеены какими-то огромными буквами с лозунгами.

«СЕГОДНЯ – СТРОИТЕЛЬ, ЗАВТРА – СТУДЕНТ». «СТРОИТЬ – НА ВЕКА! Ну, – это соцсоревнование, понятно. «БРАКОДЕЛЫ НЕ ПРОЙДУТ». Понятно, агитация.

«МЫ СТРОИМ – МЫ УЧИМСЯ!» Это понятно, девиз комсомольцев стройки.

«ЗА МИР ВО ВСЕМ МИРЕ! Вот это рванули. «БЛИЖЕ К ЖИЗНИ, К ЖИВОМУ ДЕЛУ»

И тут я увидела табличку: «Многотиражная газета». – «Постучу сюда, хотя бы узнаю, как пройти» и я, толкнув дверь, вошла внутрь помещения.

Там никого не было. По стенам развешены призывы и плакаты. Готовые газетные полосы. «Социалистические обязательства – досрочно!». «Переходящее красное знамя победителю в социалистическом соревновании». «Победили в бою – Победим в труде!»

Вот, заметка: «Переходящее Красное знамя и первая премия присуждены коллективу…управления (начальник тов Валентов, председатель цехкома тов. Барда)». – Интересно, – подумала я, опять, Валентов.

– Вы ко мне? – Раздался голос за моей спиной.

Я быстро обернулась. Передо мной стоял человек в довольно запыленной робе, но с лучистым лицом от улыбки.

– У меня записка от тов. Валентова. Как мне найти прораба? – Сказала я приготовленную фразу.

– А я думал, вы стихи принесли, – послышался довольно шутливый голос редактора.

– Стихи?

– Ну, да. Вы что же, надпись у двери видели? Ведь написано – редакция газеты. Стихи лучше приносите.

– Я попробую. А тут что же, все стихи пишут?

– Вот, послушайте!

Года летели, как недели,
Мы шли вперед со всей страной,
И я хочу, чтоб мы сидели
В аудитории одной.

Вот, Сыроежкин почти каждый день приносит.

– А про что же он пишет?

– Да про все. Что видит, то и пишет. Про огород, помидоры.

– А где же тут огород? – Удивилась я.

– Фантазию надо развивать. Воображение. Огороды были, – он встал со стула, походил, размахивая руками. – Но будет и сад и оранжерея. Теперь – стройка. Ресторан был. Много чего еще.

– Да, интересно. А вы сами пишите?

– Только тем и занимаюсь. – Он опять съязвил. – Нет, стихи не пишу. Зачем? – Он снова сел, помолчал. – Я только собираю все для истории.

Редактор встал, вздохнул, подошел к двери. – Ну, вам туда. – Он показал в сторону от барака.

– Спасибо.

– Да, вы вечером приходите в клуб на занятие художественной самодеятельности.

– Обязательно приду.

– Не забудьте, – Крикнул он в приоткрытую дверь, потом захлопнул и исчез внутри барака.

Я побежала вперед по проложенным на земле доскам. Людей навстречу шло мало, видно все были на стройке. Вдруг мое внимание привлек огромный щит, на нем довольно высоко был закреплен плакат такого содержания:

«ТОВАРИЩИ СТРОИТЕЛИ!

Став на трудовую вахту мира и уплотнив свой рабочий день,

Мы, бригадиры монтажников Жаворонкова, Скомарова и Ренецкого,

Обязуемся высвободить кран и подавать не меньше 20 тысяч кирпича ежедневно.

Мы призываем строителей обеспечить укладку этого кирпича в стены

Дворца науки!»

Похоже, это и меня касается с некоторых пор. Хоть я и не монтажник, и не высотник, а подавальщица кирпича. Хотела дальше бежать, и тут, чуть не столкнулась на дорожке с пожилым рабочим в кепке и с усами.

– Это не меня вы ищите? Меня редактор предупредил.

– Здравствуйте! Это вы товарищ Барда?

– Он самый. Давайте вашу записку. – Взял бумажку и, быстро пробежав глазами текст, продолжил. – Ну, так, товарищ Маша, назначаю вас в бригаду Зины Осипенко. Она шустрая и веселая, думаю, вы сработаетесь.

– Да, хорошо.

– А теперь, мы вас устроим должным образом в общежитие.

– Спасибо.

– Да, вы все бегом бежите, я заметил.

– А вы давно здесь работаете, тов. Барда?

– С самой закладки. А, вообще-то, я тебе открою страшную тайну, – он наклонился к самому моему уху, – я здесь с четырнадцати лет ну, с перерывами, конечно.

– Как это?

– Я – воробьевский. Это теперь, Ленинские горы, а тогда было село Воробьево. Мальчишкой я подрабатывал здесь в ресторане Крынкина, на горе.

– И это вы все помните?

– Как не помнить? Молодой был, так же все бежал.

Сейчас пустынны Ленинские горы,
Но флаги стройки вьются на ветру,
Здесь корпуса взойдут до неба скоро,
Сюда придут студенты поутру.

Может, слышала эту песню?

– Пока нет.

– А я слышал. – Перед нами на дорожке как из-под земли вырос Троумель.

– А кто это? – Барда указал на Троумеля.

– Это профессор Троумель, он выступит сегодня вечером в клубе с лекцией о времени и пространстве.

Мы как раз подходили к каким-то временным постройкам и маленьким домикам.