Боба нет

– Надеюсь, вы не сочтете меня нескромным, если я процитирую полученное мной письмо: «В знак признания безукоризненной службы перед лицом непреодолимых разногласий и т. д. и т. п., исключительной выдержки в сочетании с творческим подходом высшего порядка, мы счастливы предложить вам… – он пропускает пару пассажей, – с нашим высочайшим восхищением… вступает в силу незамедлительно».

Охваченный разнообразными чувствами, мистер Б вытирает тылом ладони слезы.

– Мне будет не хватать всех вас, но я уверен, вы и без меня справитесь с работой, которую я старался выполнять, и будете помнить, что на Земле еще многое нужно сделать, вопреки тому, что часто представляется самым безнадежным бременем скорбей…

– Ля-ля-ля-ля-ля-ля! – Боб зажмуривается, затыкает пальцами уши и принимается петь. Шеф-повар Хеда убредает на кухню, чтобы пошарить по буфетам кладовки в поисках чего-нибудь подходящего для приготовления ланча. Теперь компанию мистеру Б составляют только Эстель и Экк. Чистое чело Эстель чуть наморщено, однако она с ласковым сочувствием улыбается мистеру Б. Веки Экка тяжелеют. И смыкаются.

Когда посторонних свидетелей рядом с ними не остается, Эстель мягко вытягивает бумаги из руки мистера Б и с исключительным тактом перелистывает их. Палец ее скользит по написанному на обороте конверта и останавливается на адресе. На адресате. Палец задерживается на срок, достаточно долгий для того, чтобы мистер Б успел внимательно прочесть имя, чего он до сей поры не сделал.

У него перехватывает дыхание. Не может быть. Слегка покачнувшись и застонав, он вцепляется в подоконник. И накрепко закрывает глаза – все тело мистера Б бьет сильная дрожь.

Боб немедля настораживается. Это еще что? Он выдергивает из ушей пальцы. Что за новости?

Эстель отдает ему бумаги о переводе, и он быстро просматривает их. Капризный рот Боба подергивается, глаза округляются. Он озадаченно морщится. А когда правда наконец доходит до него, ухмыляется и ухает.

– Меня! – взвизгивает он. – Это меня переводят! Я гений!

Он тычет в бумагу пальцем.

– Меня! Меня! Смотрите! Здесь так и написано, черным по белому! – Голос его возвышается. – Я – царь богов, наилучший, наихрабрейший! Я круче всех, и я получил сказочную новую работу! Алло? Хочешь посмотреть, как меня повышают? Повышают! И кто тут теперь умный, а? Я! Исключительной выдержки в сочетании с креативностью высшего порядка? Это про меня! Безукоризненной службы перед лицом непреодолимых разногласий? Про меня! Это я отсюда уйду.

Он приплясывает по комнате, прижимая к груди подбородок, размахивая руками, подбрасывая вверх колени и распевая:

– Но-вая пла-нета! Но-вая пла-нета! Но-вая пла-нета!

Мистер Б открывает глаза, он уже спокоен. Протяжно выпускает из груди воздух. Эстель кладет ладонь ему на руку. Лицо ее говорит, что такой исход событий не настолько плох, насколько может показаться.

– А как же Люси? – от искушения задать этот вопрос мистеру Б удержаться не удается.

Лицо Боба вытягивается, но всего лишь на миг.

– Сейчас сбегаю, прихвачу ее! Возьму ее с собой! – восклицает он.

Все замирают. И тогда мистер Б совершает свой первый настоящий акт прикладного всемогущества. За долю секунды он сосредотачивает все свои мысли на одном.

Раздается гулкое бум, и Боб попросту исчезает. Вот только что стоял здесь с ним. А вот – фух! И ничего. Тишина. Долгая.

– Ну ладно, – произносит наконец мистер Б – совсем негромко и даже с некоторой оторопью.

Эстель улыбается ему самой восхищенной, какие только бывают на свете, улыбкой.

– Хорошо сработано, – говорит она.

Снаружи продолжают плавать по воздуху рыбы. Я получил дело, для которого как будто и создан, думает мистер Б. Я должен навести порядок после Боба, после всплесков идиотского вдохновения, которые внушают всем мысль о его гениальности, но ничего, в сущности, не достигают. Мистер Б пытается прикинуть, сколько времени осталось до того, как рыбы начнут дохнуть и падать с неба, давя и убивая кого ни попадя, а потом еще сотни, тысячи их будут лежать на земле и гнить, создавая для здоровья людей опасность таких масштабов, что в сравнении с ней и Черная смерть[18] покажется ерундой вроде мозоли на пятке.

Утром надо будет обдумать все, что следует предпринять. Он сядет за стол, отодвинет в сторону ожидающие его папки с молениями и возвратит рыбу в моря. Однако сейчас его внимания требует нечто более безотлагательное. Мистер Б поворачивается к Эстель.

– Вы останетесь? – нерешительно спрашивает он.

– Конечно, – отвечает она.

Конечно. Сердце его воспаряет.

Покамест, чтобы быть Богом, ему хватит и этого.

48