Бобо

— Эти замечательные сапоги с каменьями и шитьем, это бесценное произведение искусства в русском стиле, — проникновенно сказал Кузьма, — сшил для нашего Бобо строго по запланированной смете звездный московский дизайнер обуви Георгий Лапид. К сожалению, полет художественной мысли иногда может увести творца прочь от скучной, прозаической реальности. Нашему Бобо тяжеловато идти в этих прекрасных сапогах. И поэтому мы передаем их в дар любимому Нижнему Новгороду и обращаемся к городу с нижайшей просьбой: провести благотворительный аукцион и перечислить деньги, которые будут на нем выручены, на доброе дело по выбору администрации!

Я увидел, что Певицына, расплывшись в улыбке, качает головой, и понял, что к ней это все имеет какое-то отношение; увидел я и то, что лицо статной дамы вытянулось, и понял, кого я должен благодарить за двадцать три сапога. Мне все настоятельнее надо было отойти по личным делам, я переминался с ноги на ногу и с нетерпением ждал, когда закончится вся эта катавасия, опытом наученный, что мне еще предстоит фотографироваться и не скоро меня отпустят в соблазнительные кусты. Что ж, я привык и терпел: официальная часть закончилась, толпу сдерживали и не пускали ко мне, Кузьма и Зорин жали руки всем, кому положено, фотографы работали, снимая то одни сапоги, то другие, и просили Толгата, как обычно, повернуть на мне попону так, чтобы самых крупных заплат видно не было. Наконец сумел я отбежать в сторонку и, как мне казалось, относительно уединиться — и увидел я, что Зорин, тоже отбившийся, видимо, минуту-другую назад от всех желавших сделать с ним селфи и взять у него кто интервью, а кто автограф, ходит кругами по небольшой полянке в торце Арсенала и со старательно сложенною улыбкою что-то шепотом репетирует. Я не преминул дать себе волю и сделать свои дела так шумно, как мой организм того требовал, но Зорин на меня даже внимания не обратил, и мне вдруг стало за мальчишество мое очень стыдно. Тихо-тихо отошел я от Зорина и вернулся на площадку, где Кузьма разговаривал с Певицыной.

— …не знала, какие вы люди, — улыбаясь, говорила Певицына. — Поэтому я для вас две брони завела на всякий случай. Одну на один случай, а другую на другой.

— Так-так, — сказал Кузьма, сделав очень серьезное лицо.

— На один случай я завела вам бронь в «Кулибине», — сказала Певицына. — Это топовая у нас пятерка, и для Бобо там прямо рядом поляны, но можно было бы и на парковке его разместить, я знаю, у вас так часто заведено…

При мысли об очередной парковке я чуть не взвыл и принялся невольно рыть ногой асфальт, отчего Певицына посмотрела на меня с изумлением, а Кузьма с жалостью.

— А второй вариант? — спросил он.

— Второй вариант, — сказала Марина Романовна, хитро улыбаясь, — он для людей простых, непафосных… Есть у нас небольшой отельчик, сильно проще. Я на всякий случай взяла вам там номера. Главная его прелесть — внутренний садик, а в нем бассейн-половинка с подогревом. И вот к этому бассейну можно провести Бобо.

— Даже не зна-а-а-аю, — протянул Кузьма, закатывая глаза. — С одной стороны, «Кулибин», топовая пятерка, а с другой — какой-то неведомый отельчик…

Я стоял, затаив дыхание: я отлично понимал, что Кузьма дразнится, и все-таки…

Певицына засмеялась.

— Только это далековато будет, — сказала она, — вам пройтись придется.

— Вот уж вы напугали кота сосиской, — усмехнулся Кузьма, и я наконец сладостно выдохнул.

— Ну и наши будут смущены — что это мы царских гостей на окраину запихнули. Так что вам придется сказать, что вы настояли на внутреннем дворе для Бобо и на бассейне одновременно и что я сейчас искала-искала, с ног сбилась, еле уговорила вас на этот вариант, — сказала Певицына.

— А давайте прямо сейчас и начнем, — сказал Кузьма и громко, недовольно произнес — так, что испуганно обернулся Геннадий, поглощавший неподалеку маленькие фуршетные профитроли: — Марина Романовна, дорогая, если больше вариантов нету — мы согласны, конечно, но если есть хоть что-то поближе — ей-богу, уж мы находились, поверьте, и были бы рады где-то поближе разместиться.

— Честное слово, Кузьма Владимирович, — громко и растерянно отвечала Певицына, — сорок минут бьюсь: чтобы и внутренний двор для Бобо, и бассейн — только в «Старообрядском». Зато сняла вам там не просто номера, а апартаменты, завтрак будем из «Митрича» доставлять, бассейн для других посетителей полностью закроем — никого, кроме вас и Бобо, там не будет… Вы только скажите, что еще, — мы все обеспечим…

Геннадий с профитролем за щекой подлетел к нам и сразу взялся за дело:

— Кузьма, дорогой, я могу помочь?