Бобыш, или Сошедший с рельсов

БОБЫШ. Ах вона как! Ладно, чтобы никто не нюхал, – пойду из окна выброшусь… Прямо во двор шмякнусь, для общего обозрения… (Подходит к окну и пытается открыть его, но от рывков оно только вздрагивает, звенит стёклами – и больше ничего.) Раскудыт-твою за ногу!.. Приросла, что ли?.. Открывайся!.. Окно в мир, блин…

Женщина подходит к окну и пытается оттеснить Бобыша.

ЧЕРЕЖАНОВА. Сядьте давайте, успокойтесь. Не надо истерик. Все взрослые люди… Надолго таких как вы не сажают.

БОБЫШ. Надолго – это на всю жизнь, а ненадолго – на пять лет, что ли?

ЧЕРЕЖАНОВА. Не надо нас извергами выставлять. Мы работаем для людей.

БОБЫШ(понимающе). А-а. А я думал, для собак.

ЧЕРЕЖАНОВА. Хамство так и прёт из вас.

БОБЫШ. А с вами как ни говори, на выходе хамство получается. Вам хоть сапоги вылизывай, скажете, сапоги хотел сожрать.

ЧЕРЕЖАНОВА. Давайте без оскорблений. Я всё-таки при исполнении.

БОБЫШ. А кто оскорблял? Матерщины никакой.

ЧЕРЕЖАНОВА. Ну, это мне решать оскорбляли вы или нет.

БОБЫШ. Вота – красота! Беспредел голимый! Она будет решать, как мне жить, а я буду сидеть за здрасьте вам.

ЧЕРЕЖАНОВА. Давайте не говорить обо мне в третьем лице. Я всё-таки присутствую.

БОБЫШ. Я тоже в собственной квартире присутствую.

ЧЕРЕЖАНОВА. Это ещё доказать надо в чьей.

Мужчина смотрит на неё, как бык на красную тряпку, низко опустив голову.

БОБЫШ. Не буду я ничё доказывать.

ЧЕРЕЖАНОВА. Кто против: выселят вас в два счёта, а квартиру опечатают.

БОБЫШ. Ага. Вот я керосином всё оболью и подожгу к чёртовой матери! Ментам я живым не дамся!..

ЧЕРЕЖАНОВА. А ещё раз скажете слово «менты», я вменю вам оскорбление власти.

БОБЫШ. Ух, жалко гранаты нету! Щас бы как жахнул об пол!

ЧЕРЕЖАНОВА. А это уже статья об экстремизме.

БОБЫШ. Да хоть об онанизме.

ЧЕРЕЖАНОВА. Увы, за это пока не сажают.

БОБЫШ. Жалко, а то бы уже вся страна баланду ела.

ЧЕРЕЖАНОВА(брезгливо). Фух, какой же вы поганый человек. Безнравственный. Бессовестный. Бессердечный. Знаем таких, уснут по пьяни под забором, обоссутся, да там же и окочурятся. Потом подбирай таких – мерзость!

БОБЫШ. Меня можете не подбирать.

ЧЕРЕЖАНОВА. Да вам не только на себя – на всех плевать. Даже не поинтересовались о своём друге – где он, что с ним?..

БОБЫШ. А что, кроме морга он ещё где-то может быть?

ЧЕРЕЖАНОВА(качая головой). Да уж, как говорится, плюй в глаза – божья роса… Принесите холодной воды для дамы.

БОБЫШ (набычившись). Сама нальёшь – дама. На кухне. Из крана.

ЧЕРЕЖАНОВА. Почему это вы со мной на «ты»?

БОБЫШ. За это тоже статья?

ЧЕРЕЖАНОВА. Пока нет.

БОБЫШ. Ну вот я и воспользуюсь пока. Иди. Топай за водой.

ЧЕРЕЖАНОВА(сквозь зубы). Ну ладно. Я запомню.

Женщина делает глубокий вдох и идёт на кухню, ищет там более-менее чистый стакан, наливает воду из-под крана, брезгливо нюхает её и пьёт.

В это время Бобыш сноровисто залезает к ней в сумку, что осталась на диване, и достаёт оттуда бумагу в прозрачном файле и свой паспорт, торопливо сворачивает всё и суёт себе поглубже за пазуху.

Чережанова поправляет причёску на кухне, глядя на своё отражение в окне, отряхивает юбку. Заходит в комнату.

ЧЕРЕЖАНОВА(презрительно глядя на него). Бобыш. Очень плохие дела у тебя: неустановленная личность, был в сговоре с убитым. Не поделили награбленное, вот и грохнул его. Специально фотку уничтожил, чтоб себя за дружка выдать. Квартиру его заиметь… Вот. Очень неприятная история. Безвыходная.

БОБЫШ. Чиво-о?.. Совсем, что ли, охренела?

ЧЕРЕЖАНОВА. Это мы на суде посмотрим кто охренел.

БОБЫШ. Я на всех на вас президенту напишу.

ЧЕРЕЖАНОВА. Пиши. Можешь Господу богу ещё пару строк черкануть. Туда быстрее долетит.

БОБЫШ. Живым я вам не дамся.

ЧЕРЕЖАНОВА. Газом усыпим. Выкурим. Всё равно квартиру вскроем – и тебя в каталажку. Потом в СИЗО!

БОБЫШ. Ну, поживём увидим.