Бодался телёнок с дубом. Очерки литературной жизни

Этим же вечером, после ужина, московский гость попросил меня выехать с ним в Каменск, поинтересовавшись расстоянием до него. Он вызвал машину, связался с центром информации 7-го отдела Управления КГБ, представился и уточнил, где находится «объект», то есть Солженицын. Буквально через 20–30 минут чёрная с отливом «Волга» мчала нас по гладкой, освещённой фарами бетонке. В пути мне стало известно, что Солженицын со своим другом остановились на ночлег в сосновом бору севернее Каменска. Цель поездки – заменить московскую «семёрку» наружного наблюдения, сопровождающую «объект», «семёркой» Ростовского УКГБ, так как «объект» намерен посетить Ростов, Новочеркасск и, возможно, другие города области. Мне же предстоит оперативно проверить контакты и связи «объекта», выявленные «семёркой», и материалы отослать в Москву. Привожу дальнейший диалог:

Я: – Зачем вы ехали из Москвы по такому обычному делу? Ведь связи «объекта» по области давно установлены, информация своевременно поступила в центр.

Он: – Могут возникнуть новые связи, а вообще-то, я приехал с другой целью.

Я: – Как долго вы будете у нас?

Он: – Как только выполню задание – улечу.

Последние слова заставили меня насторожиться. Почему от меня скрывают его миссию? Не собираются ли меня каким-то образом подставить под удар? Я сразу вспомнил, как однажды мне поручили устроить сцену ревности американскому учёному, якобы агенту ЦРУ, а потом избить его, – от чего я категорически отказался. Но сейчас во мне заговорила профессиональная гордость. Зная, с кем имею дело, я принял решение выжидать, притаиться, не упуская из вида намерения и действия «шефа».

Вдали показались огни Каменска. Стороной миновали его. В нескольких километрах севернее города остановились на обочине, вышли из «Волги», часы показывали одиннадцать. Тёмная, островерхая стена соснового бора чётко вырисовывалась на фоне звёздного неба.

– Оставайся на месте, – сказал «шеф» и направился к бору.

Я внимательно следил за ним. Из-за деревьев навстречу ему вышел мужчина. Они о чём-то переговорили и разошлись. Подойдя ко мне, «шеф» тихо известил:

– Передача состоялась, московская «наружка» снята. Кстати, пойдём посмотрим, чем занимаются «объект» с приятелем. Перейдя шоссе, направились в глубину бора. С первых шагов стало ясно: мой попутчик совершенно не умеет ходить по ночному лесу. Я внутренне усмехнулся. Вскоре мы услышали ровные спокойные мужские голоса. Идти дальше было глупо и небезопасно – нас могли обнаружить. Жестами объяснил попутчику ситуацию, и мы вернулись к машине.

– Едем в Новочеркасск, там заночуем, – отчеканил «шеф» и нырнул в «Волгу».

Я последовал за ним.

В Новочеркасск приехали далеко за полночь. Несмотря на столь позднее время, начальник городского отдела КГБ находился, как говорится, при исполнении, – видимо, был предупреждён. В гостинице нас ждали два забронированных номера. Значит, «шеф» отделяется от меня. Каприз или необходимость? – подумал я. Но по прибытии в гостиницу он заявил, что мы поселимся в одном двухместном номере. Ещё одна загадка: для кого предназначена вторая бронь? Спрашивать, однако, не стал, – ответа всё равно не добьёшься.

Утром поступила информация о прибытии А. И. Солженицына и его приятеля в Новочеркасск. Наружное наблюдение держало их мёртвой хваткой. Мы находились в машине и по рации, с интервалом в пять – десять минут получали сведения о передвижении «объекта». Шла обыкновенная будничная работа. Наконец поступило сообщение о прибытии «объекта» с приятелем на площадь Ермака, где, оставив машину, они направились в собор. Там в это время проходило богослужение.

Наша «Волга» медленно двинулась к собору. Перед въездом на площадь, метров за двести, мы покинули машину. Хлопнув дверцей, «шеф» спросил, видел ли я «объекта»?

– Нет.

– Хочешь посмотреть?

– Конечно.

Собор встретил нас величавым торжественным молебном. Людей было не очень много. Сосредоточенные и просветлённые, они слушали пение, кто неподвижно, кто время от времени крестясь. Осторожно, с головными уборами в руке, мы передвигались между ними. Неожиданно «шеф» тронул меня локтем и едва заметным кивком указал в сторону одной из колонн. Я увидел стоящего на коленях пожилого человека с большим открытым лбом и подковообразной, рыжеватой бородой. Он в каком-то самозабвении клал поклоны, сопровождая их крестоналожением. Рядом с ним стоял худощавый, выше среднего роста, лет 55-ти мужчина. Но всё моё внимание было обращено на коленопреклонённого «объекта». Честно говоря, увиденная сцена шокировала меня напрочь. Никогда не поверил бы, расскажи мне кто-либо о подобном. Я всегда относился к верующим ровно и с пониманием, считая незыблемым право человека на вероисповедание. Зная довольно много, естественно заочно, об А. И. Солженицыне, прочитав его изданные и самиздатовские произведения, а также всю «литературу» о нём (включая информацию), я понимал, что перед нами огромная, неординарная личность. Но увиденное мной сейчас не вызвало понимания, сочувствия, наоборот, оно посеяло во мне растерянность, сомнения в предыдущих оценках.