Боец

Открыв ключом дверной замок и оказавшись в темной прихожей родной квартиры, он понял, что волнение ушло на второй план из-за невыносимой усталости. Все переживания подавлялись желанием упасть на скрипучий диван и тут же уснуть.

Но сначала Павел принял прохладную ванну, поел молочного и уже потом, посвежевший, в одних трусах, рухнул на застеленный свежей простыней диван. Он закрыл глаза, но тут же снова уставился не мигая в потолок — тело ныло усталостью, но желание спать пропало.

Вот и случилось то, о чем он не мог даже помыслить еще вчера. И теперь у него появились враги. Нет, не враги — они слабее его, они его жертвы. Они жертвы, а он хищник-санитар. У него появился один враг, враг номер один, союзником которого выступала пакостная старуха Смерть.

Павел громко вздохнул и перевернулся на живот. А Маша все-таки дура. Она безропотная. Потому ее и трахал главврач психушки, когда и как ему хотелось…

И тут Павел отчетливо представил, как тот мерзяк, лысоватый очкарик с брюшком и «трепетными» волосатыми пальцами, на одном из которых тускло поблескивало обручальное кольцо, расстегнув белый халат и спустив коричневые брюки, щеря в улыбке нечистые зубы, вытащил свой вялый член из несвежих белых плавок и стал мастурбировать. А Маша тупо смотрела и ждала у двери кабинета. Член чуть увеличился. Главврач беспомощно кривил рот, пыжился, двигал рукой быстрее, а Маша не мигая смотрела на его тщетные усилия и не двигалась с места. Но вот получилось — головка стала надуваться, хотя ствол оставался вялым. Главврач тут же извлек из кармана халата хрустящую зеленую упаковку с презервативом, разорвал ее зубами, начал накатывать прозрачную резину с пузырьками и тремя шипиками. Это его возбудило — член, облаченный в резину, надулся и гордо задрался вверх. Главврач сурово мотнул головой — Маша, словно вымуштрованный солдат, подошла к нему, сама быстро стянула с себя белые ажурные трусики и запрыгнула на желтый шпонированный стол. Главврач уложил ее, раздвинул ноги, но нет, так ему не понравилось — он забросил их себе на плечи, пальцами раздвинул ее влажную, готовую к контакту вагину и быстро просунул внутрь алчный член, сразу затаив дыхание, растягивая рот в блаженной улыбке идиота. Маша скривилась от дискомфорта, ощутив в себе тугую, теплую резину, но сексуальное желание победило, и член, ерзающий в ней, начал приносить удовольствие. Она подергивалась от мощных ударов крупного тела главврача, глядя на потемневший от пыли потолок. И думала, что не так уж плохо давать без последствий даже такому гнусу, как главврач…

Павел открыл глаза и снова зажмурился. Что же ему снилось? Какая-то ересь про Древний Рим. Он был в белой тоге сенатора или в обычной простыне, в сауне, которая за углом. Фу… К чему бы это? Он раскрыл веки — так и есть, уже утро. Теперь он, значит, совсем другой человек и живет по новым, только ему одному понятным правилам. Что ж, к этому надо привыкнуть. Нужно время, которого нет.

Он не выспался, но спать больше не мог — адреналин в организме требовал от него действия. Павел отправился на кухню, откупорил пластиковый стакан сметаны, понюхал. На сметану-то не похожа, скорее на жиденький кефир. Отхлебнул, но вспомнил, что следовало бы почистить зубы.

Когда, умытый и выбритый, он вернулся из ванной, в зале задребезжал стационарный телефон. Павел давненько подумывал отказаться от этого уже пережитка прошлого, но все не решался из-за лени — платить не много, ну пусть будет… Это могла звонить только Маша. Павел ощутил в сердце дернувшуюся радость.

— Алло.

— Павел, это я.

— Привет. Я только встал.

— Соня. — Голос Маши излучал тепло. — Ну что?

— Что?

— Дальше какие шаги?

— Ты ходила вчера в больницу?

— Нет. Подумала, у меня еще уйма времени. Вернемся из-за Хребта, тогда будет видно, что предпринять. Я готова ехать, если ты собрался.

— Молодец, — взбодрился Павел. — А не боишься?

— С тобой нет. — Голос Маши звучал твердо.

Эта фраза еще больше обрадовала Павла и подняла настроение. Он на мгновение представил, что все у него пойдет очень хорошо, и сразу все показалось легким и простым. Он пойдет по дороге, предначертанной ему судьбой, а дальше сориентируется. Чисто русский подход — сначала делай, потом расхлебывай заваренную кашу.

— Тогда встретимся у железнодорожного вокзала через два часа. Поезд отправляется ровно в двенадцать.

— Хорошо. В полдень на ж/д вокзале.

Павел хотел сказать Маше теплые слова признательности за ее выбор своей новой судьбы, но в трубке уже пошли гудки.

«Может, и хорошо, — подумал он. — Может, эти слова ей слышать еще рано…»

Павел опустил трубку на рычаги телефонного аппарата. Тут же засомневался — странно, что Маша так сразу вцепилась в него. Неужели он ей сразу понравился? Девки — они же дурехи, напитанные романтикой. Любовь с первого взгляда — они все верят в эту лабуду… Попалась на его ухмылку и загадочный взгляд? Было бы здорово, если все так и есть!

Павел пошел к зеркалу и минуту корчил физиономию, изображая влюбленность, обожание… Нет, в такого урода не влюбишься, но, как пел Валерий Сюткин, «девушкам видней».