Боец

— Нет, в тупике озера. Три девки купались, загорали, а охранники налетели, одну поймали и изнасиловали.

Павел нехорошо улыбнулся, продолжая смотреть в прицел.

— Дело житейское. Такова доля вашей сестры.

— Пошел ты… брат, — оскорбилась Маша его иронией.

— Я-то при чем? — опешил Павел. — Я виноват, что мужчины периодически насилуют женщин?

— Помолчи лучше. Смотришь — смотри.

Маша отвалилась на спину на покрывало, уперла взгляд в голубое безоблачное небо. Хорошо, тихо. Прямо благодать. А минуту назад совсем недалеко двое подонков изнасиловали молодую женщину. Веселятся, поди… Гордятся своим подвигом… Как ей теперь? И подруги, стервы, разбежались, коровы. Втроем они без проблем отбились бы от тех козлов. Палки бы похватали, сучья… А теперь разнесут по городку, как сороки, радостно стрекоча, — не у них же беда и позор, а у подруги, можно позлорадствовать по-женски… А может, они специально сюда забрались, чтобы их оттрахали?

Маша усмехнулась.

— Что? — спросил Павел.

— Так просто. Скоро Прокопов приедет? Тоска.

— Терпи.

— Терпи, терпи… Всю жизнь только и делаешь, что терпишь.

— Такая у вас доля, у женщин.

— Ты опять?!

— Молчу, молчу.

Маша закрыла глаза, повернулась на бок и незаметно задремала…

Ее усиленно трясло. Она пришла в себя — Павел, глядя в прицел, тормошил ее свободной рукой:

— Хватит храпеть.

— Не храпела я!

— Ага! Всех птиц в лесу распугала!

— Ну тебя!

— Не спи! Сейчас начнется самое интересное…

✽ ✽ ✽

Маша, ощущая головную боль, сощурилась на небо — смеркалось. Долго она спала.

— Что там?

— Веселая компания вывалила на берег — купаться.

С той стороны озера раздавались громкие голоса и женский смех. Павел внимательно следил за происходящим, вжавшись в резиновое основание окуляра.

— Вижу Прокопова, двух баб, наверное, секретарши — чересчур молодые и смазливые, — комментировал он. — В стороне ублюдки-охранники в спасательных жилетах, у катера еще один боров — впервые вижу. И этот, который по телевизору трепался про курс Прокопова на усиление роли регионов, — Свипольский. Что-то бурно обсуждают. Прокопов смеется, чешет живот. Потные, поди, в водичку тянет, освежиться… Так, раздеваются, голубчики. Внимание! — Павел судорожно покрутил кольцо настройки. — Мать моя!

— Что? Знак увидел?

Маша нервно присела. Она услышала, как на том берегу забурлила вода, засмеялись, зафыркали, выкрикивая нечленораздельные слова.

Опешивший Павел отпрянул от окуляра, ошалело воззрился на Машу:

— Не верю.

— Что там такое?

Он снова навел прицел и впился взглядом в выбирающихся на берег мужчин. Потом он передал прицел Маше:

— Сама посмотри.

Маша на корточках, как утка, придвинулась к Павлу, взяла прицел, подправила резкость — прямо перед глазами проявились два человека, в брюках, но без рубашек. Они вытирали головы полотенцами и беседовали.

— Вытираются уже, в брюках.

— Эх, говорил же, быстрее смотри, — досадуя, отозвался Павел.

— Ну, что там не так? Что?!

— Знак Поборника на колене, только не у Прокопова, а у Свипольского! Ты усекла? Свипольский через Прокопова двигает свою политику. Видимо, Прокопов у него под каблуком. Да-а, неожиданный поворот. Жаль, жаль, что ты не успела полюбоваться…

— Главное, ты увидел. — Маша вернула прицел Павлу. — Какая разница, кто из них Поборник Зла: Свипольский, Прокопов? Поборника ты определил, теперь остается его убить.

Павел посмотрел на Машу странным взглядом.

— Что? — повела она плечом.

— Все у тебя просто, Маша. Убить, и все. Во-первых, еще рано. Надо вызнать, кто следующий. Свипольский должен дать след.

— Будем следить за Свипольским? — обреченно спросила Маша. Слежка — самое скучное, муторное занятие, она в этом уже убедилась.

— Будем, но не сегодня. Пора уезжать отсюда…

В город они возвращались, когда начало резко смеркаться.

✽ ✽ ✽

Подъехали к дому, в котором сняли комнату, в полной темноте.

Посмотрев на запертые ворота, Павел попросил Машу:

— Позвони хозяину.

Она быстро набрала номер деда, долго слушала протяжные гудки — никто не брал трубку. Хозяин мог быть во дворе, или сарае, или еще бог знает где!

Чертыхнувшись (что за шутки?), Павел заглушил «жигули», толкнул дверцу и вышел наружу, собираясь, выплескивая свою злость, барабанить сжатым кулаком в запертую калитку что есть силы. Но, тронув слегка рукой калитку, он понял — она не заперта. Дверца от малого прикосновения со скрипом подалась — гостеприимные хозяева ждали своих постояльцев. Он обернулся к машине и подмигнул Маше — все нормально! Вопрос, смогла ли увидеть Маша его сигнал из темноты, сидя в освещенном салоне авто?

Войдя в темный двор, Павел не стал возиться во мгле с затвором ворот, а двинулся сразу в хозяйский дом.

— Дядя Гена… — войдя внутрь, начал было Павел и осекся.

За столом с недавно початой бутылкой водки и множеством аппетитных, заманчивых закусок восседал дед, а перед ним стоял карлик — большеголовый взрослый мужчина с маленькими ручками и ножками. Мужчина что-то объяснял хозяину дома, но появление Павла его смутило. Он произнес грубым басом: «Потом договорим!» — и ушел, чуть толкнув Павла.

«Какой неприятный», — подумал Павел.

Увидев Павла, дед просиял: