Боец

Павел опять поразился безжалостности Маши. Такая юная девушка, можно сказать, дитя природы, неиспорченное цивилизацией, и так холодно, просто говорит о том, что кого-то предстоит лишить жизни, никаких эмоций не испытывая при этом. Обычно девушки в шок приходят от любой смерти живых существ — рыб, животных, даже насекомых (кроме мух и комаров). А тут только холодный, безжалостный расчет.

«Да она страшный человек!» — подумал Павел, глядя на Машу внимательно.

— О чем ты думаешь? — тут же спросила она. Павел не собирался скрывать правды:

— Подумал, что ты страшный человек!

— Некрасивая? — напряглась Маша.

— Красивая, и очень. Но страшная — жестокая.

— А-а… — легко согласилась Маша. — Так что насчет поиска следов других Поборников?

— Ты читаешь мои мысли. Сначала займемся следами других… Идем отсюда.

На «копейке» дяди Гены они вернулись в центр.

— Ну, отдыхайте, ребятишки! — пожелал им дед и отправился к вокзалу на свой непростой промысел извозчика.

Павел заметил музей города и предложил Маше сравнить его с тем, в котором они уже побывали, — с краеведческим.

Музей города мало чем отличался от краеведческого, только залов было больше. Сразу, в первом зале, как всегда принято в музеях подобного плана, вдоль стен лежали кости мамонтов и дубины древних пещерных варнаков, какие обитали здесь в незапамятные времена. Маше понравилось, что в музее было прохладно… Продвигаясь дальше, обнаружили костюмы шаманов и бубны. Видимо, это был следующий виток эволюции. Сразу после шаманов располагался зал, заставленный искусными чучелами местных животных: волков, оленей, медведей и лисиц, плюс обязательная мелочевка, обитающая в любом месте: воробьи, синицы, мыши, крысы. Также были представлены образцы рыб и бабочек.

— Мух, комаров и мошки не хватает, — заметил Павел, улыбнувшись. — Данные товарищи — основные обитатели этих мест.

— Их не нужно в музей. Ты их встретишь на улице в полном объеме, — заверила его Маша.

Было видно, что культурная жизнь, то есть посещение музеев — пыльных хранилищ старых вещей, ей была скучна.

— Лучше бы в кино пошли, — сказала она прямо, невнимательно осматривая экспонаты.

— Смотреть американскую чушь? Голливудские поделки?

— Да.

Павел не стал продолжать тему. Далее осмотр проходил в молчаливом режиме.

В следующем зале стены покрывали фотографии ветеранов Великой Отечественной войны, а на полу валялись трофейные немецкие знамена, на специальных стендах располагались образцы стрелкового оружия той страшной войны.

«Странно, что знамена еще не выкупили», — удивился Павел, ведь грязный бизнес на раритетах Второй мировой приносил торговцам изрядную прибыль, сравнимую иногда с торговлей наркотиками. Тут же подумал: «Или директор музея истинный подвижник своего дела, или настоящие знамена уже давным-давно продали, а здесь дешевая имитация». Павел поддел ногой одно — видно, что старое… Неужели настоящее?

— Паша! Ты где? Что там застрял? Иди сюда! — позвала Маша.

Венцом экспозиции, собранной и открытой для обозрения золотой поры процветания, являлся следующий зал.

— Павел! Смотри! Это наше детство! — Маша радостно крутнулась, выставив руки в стороны. — Это СССР! Как недавно и как давно это было!

— Маша, СССР твоим детством быть не может никак! Это нонсенс!

Но Маша была настроена романтически:

— Я так много слышала о том времени от своих родителей, что я тоже считаю его своим временем и СССР считаю своим государством, своей великой империей!

И она рассмеялась, мило и восторженно. Любовь и обожание переполняли Павла. Это его девушка! Это его женщина! И она станет матерью его детей! Провидению было угодно, чтобы они встретились, и встретились вот так, в сложной, тяжелой миссии, когда каждый день, каждый час, каждая минута — это проверка родившихся чувств!

Зал процветающего социализма был наполнен макетами грандиозных промышленных сооружений, воздвигнутых страной и народом в вековой тайге при Леониде Ильиче Брежневе и отданных в лихие девяностые и пустые двухтысячные запросто так проходимцам и ворам, аферистам, людям без чести и совести, именуемым ныне «промышленной элитой». Но они воры и никогда от этого не отмоются. А вор должен сидеть в тюрьме, как говорил Глеб Жеглов из знаменитого фильма «Место встречи изменить нельзя», про банду «Черная кошка». Воры должны сидеть в тюрьме… И если Кремль захочет, они будут сидеть… Но пока людям Кремля не до коррупции, у них какие-то свои, загадочные дела…

После музея отправились обедать.

Зашли в столовую известной общепитовской сети. Было людно, так как обеденный перерыв у всех клерков и служащих приходился на один и тот же час.

Павел даже удивился, узрев такое нашествие: — Однако!

Павел взял себе солянку с тремя видами копченого мяса и черными маслинами со сметаной, два хлеба — белый и черный, на второе полпорции картофельного пюре, полпорции тушеной капусты, две ложки зеленого консервированного горошка, грибной соус, соль и перец в порционных пакетиках, стакан компота из сухофруктов.

Маша была скромнее.