Боец

Расстроенная Маша пошла в кафе — жутко захотелось есть и пить. Купив сэндвич с сыром и колбасой и стакан газировки, она в расстроенных чувствах уселась за неудобный пластиковый столик. Итак, слежка провалена ею в самом начале. Кулема. А думала вчера — все просто. Девчонка. Жалкая, никчемная неумеха… Она жевала безвкусную еду и желала расплакаться. Она год будет искать этих хмырей в многолюдной столице Карелии. Что она о них знает? Только данные их аккредитационных карточек. Лугин Семен Иванович, бизнесмен. Буранов Олег Павлович, директор фирмы «Ареста» по продаже карельской бумаги. Стоп! Маша жадно глотнула газировки — даже если Бурановых и Лугиных в Петрозаводске целая куча, фирма «Ареста», продающая бумагу, — одна. Вот она, зацепка!

Быстро доев сэндвич, она заспешила в кассу покупать билет на следующий рейс, отправляющийся через два часа.

✽ ✽ ✽

В Петрозаводске Маша поселилась в отеле «Карелия». Теперь она не спешила — она на месте и поиском офиса «Аресты» займется завтра с утра, а остаток этого дня посвятит знакомству с городом.

Побродив по магазинам до семи вечера, Маша пришла к выводу, что неплохо было бы подкрепиться. В кошельке имелось изрядное количество наличности, а потому имело смысл провести вечер с шиком — поужинать в ресторане. Как знать, может больше никогда не придется!

Ухмыльнувшись своему мрачному юмору, она прошла в зал, заняла небольшой столик в уголке, чтобы не мозолить глаза бурным стриженым парням, слишком громко смеявшимся за столиком у эстрады, сделала заказ. Кто эти самоуверенные наглецы? В лихие девяностые все бы испуганно разгадали в них наглых бандитов-беспредельщиков. Теперь же, в наше законопослушное, «ментовское» время, можно было предположить, что гуляют местные спортсмены или военные-контрактники. Судя по стрижкам. Хорошо, что время ныне законопослушное…

Еще на входе в зал висело зазывное объявление, что ресторан славится живым звуком и местными голосистыми звездами. На эстраде одна из них трясла сдобными телесами, кутаясь, словно замерзая, в огромный пестрый платок. Было тетке больше сорока, волосы обесцвеченные, но звонкий голос звучал задорно, и пела она полублатную, игривую песню:

Шубу соболевую
Ты купил мне новую,
Перстеня с агатами,
Шелково белье…
Денежки соломою,
Зеленью бедовую,
Ты гребешь лопатою,
Золотце мое!

Посетителям песня нравилась, они пьяно покрикивали: «Опа!» — и хлопали в ладоши.

Маше это веселье пришлось не по душе. Зря она сюда зашла. Обязательно какой-нибудь подвыпивший недоумок попробует пристать. Заказ был сделан, и ничего не оставалось, как дождаться еды, побыстрее ее проглотить и убраться восвояси. А собиралась вечер провести с удовольствием…

Когда официант принес заказ, выставляя тарелки со снедью перед Машей, она со злостью заметила, что вся бурная ватага, сидящая за столиком у эстрады, взирает в ее сторону. Заметили-таки, подонки.

— А это подарок вон от тех господ, — подобострастно согнулся официант и кивнул на ухарей с гнусными улыбками. Теперь Маша не была уверена, что это были спортсмены или военные-контрактники.

Перед Машей водрузилась бутылка шампанского в стальном ведерке со льдом и стеклянная ваза, полная отборной, полуспелой клубники.

— Спасибо, — выдавила из себя Маша, соображая, что предпринять: отказаться или плюнуть на свои страхи, натрескаться клубники, выдуть шампань и лихо сбежать от толпы опасных кавалеров.

— Приятного аппетита! — пожелал официант. Он ушел, виляя бедрами, словно гей.

«Противная забегаловка. Вертеп. Клоака», — ругалась про себя Маша, зло жуя куриную котлету.

К ее удивлению, ухари, одарившие шампанским, мирно пили водку, позабыв о ее существовании. Может, действительно спортсмены или контрактники, отмечают какую-то свою профессиональную победу, а она уже напридумывала себе всего, трусиха!

Анна Степановна — так звали солистку — принялась петь новую песню о лихих налетчиках, быстрой любви и подаренных сережках, только теперь не с агатами, а с изумрудами.

Маша доела салат из морепродуктов и принялась за клубнику.

И тут Анна Степановна затянула протяжную танцевальную лабуду. У эстрады появились парочки.

Один из ухарей, чернявый и пижонистый, развязно подошел к столику Маши, представился:

— Привет, сестренка. Меня зовут Геша. А тебя?

— Маша.

— Геша — Маша. Хорошо звучит. Пойдем, потанцуем.

— У меня нога больная. После перелома.

— Что-то я ничего такого не заметил, когда ты сюда входила, — ухмыльнулся Геша, присаживаясь за столик. — Не кривляйся. Пойдем танцевать. Музыка медленная. Потихоньку потопчемся. А? Как в анекдоте, помнишь? Мы будем медленно и печально…Кгхы-кгхы-гы!

Маша отвернулась. Ну и урод. Медленно и печально. Это он припомнил пошлый анекдот о любовнике француженки, у которой только что умер муж. Она пыталась отказать любовнику в близости ввиду траура, и тогда любовник заявил, что заниматься сексом они будут медленно и печально.

— Что, не нравлюсь, что ли? — посуровел Геша.