Боец особого назначения

Тут Родион наконец понял, кто его спас. В Грозном их называли «псами войны». Наемники, солдаты удачи – они не боялись ни бога, ни черта, ни смерти. И раскатывали под огнем «чехов» прямо на «броне».

Одна из таких отчаянных команд и пробилась в конце концов к дому, в котором двое суток держались десантники. И вывезли из-под носа у «чехов» единственного, кто остался в живых, – Родиона.

– Вот такие дела, земеля, – затушил сигарету Костя. – Сейчас сдам тебя медслужбе и к своим… А ты поправляйся.

Вскоре действительно подошла машина с красным крестом, появились носилки. Костя поднялся и поправил на плече ремень автомата:

– Если не свидимся больше, передай от меня привет Егорьевску…

– Свидимся, Костя, я тебя обязательно найду! И это!

– Что?

– Спасибо! И слушай, возьми вот это! Только ножом срежь, веревка крепкая…

– Что это? – снова наклонился Костя.

– Это зуб! С наших отвалов! Ему миллион лет, и он заговоренный! Он был на мне! И я выжил! Значит, и тебе он должен помочь!

– Ну, спасибо, земеля… Я буду его хранить. Поправляйся.

89

– Вот так и попал мой зуб к Косте… – провел рукой по лицу Родион.

– А дальше-то что было?

– А дальше я валялся в госпитале. Долго, почти год… А когда выписался, узнал, что Костя пропал без вести. Их бронетранспортер взорвался на фугасе… Потом я дембельнулся, и пошло-поехало… А в двухтысячном, под Новый год, узнал, что Костю должны хоронить…

– Где?

– Здесь, в Егорьевске. На Новом кладбище. Привезли его из Ростова, из лаборатории, в цинке. Типа, нашли в одном из захоронений в Чечне и по генетической экспертизе опознали…

– Ты на похоронах был?

– Не… Напился… Да и не верил я, что Костя погиб! Мой зуб-то был с ним! Меня он спас, значит, и его должен был спасти! Так он жив, товарищ подполковник? Жив Костя? Да?

– Не знаю, Родион. Но узнаю обязательно и сообщу тебе… А ты это, держись. Отдай ему бутылку, Степан, и скажи, пусть отвезут.

– Куда?

– Куда скажет… Все, Родион, спасибо, мы тебя больше не задерживаем. Держись, боец, пока сможешь. Извини, но это все, что я могу для тебя сделать…

Когда пошатывающегося Костицина повели к машине, Логинов смотрел ему вслед в окно. Потом прикурил сигарету и повернулся к Тараскину с Горовым:

– Значит, так… Ты, майор, готовь запросы: в загс, в военкомат, в Ростовскую спецлабораторию. Отправишь их уже завтра. А установочные данные на Константина Евсеева я хочу посмотреть сегодня. Так что шевелись, Степан!

Скупые установочные данные на Евсеева ничего нового к рассказу Костицина не прибавили. Родился… учился… выбыл в связи с призывом на действительную воинскую службу… Дальше – пустота.

– Все! – сказал Логинов, решительно поднявшись. – Всем отдыхать! Утро вечера мудренее…

У «девятки» Виктор немного поколебался и вдруг сказал:

– Езжайте без меня. Я немного пройдусь, устал что-то…

Перед выездом на проспект «девятка» мигнула кроваво-красными стоп-сигналами и растворилась в ночном городе. Логинов прикурил сигарету и вытащил мобильник.

Он чувствовал себя так, словно его пропустили через мясорубку. Словно это не Родион Костицин, а он, Логинов, двое суток в холодном Грозном отстреливался от напиравших «чехов», потом полгода валялся в госпиталях, а теперь был брошен на произвол судьбы…

Но Логинову все же было легче. Потому что в Москве его ждала самая прекрасная женщина на свете. И Виктор знал, что ее голос – это то, ради чего стоит жить на этом свете. И держаться…

Он торопливо отыскал в памяти номер и едва дождался ответа.

– Клава, Клава! Я люблю тебя! Как ты? – разнесся в ночи его голос.

– Это ты? Привет… Секунду, – услышал Логинов.

Это был голос Клавы, но не тот… Это был другой голос! Логинова обдало холодом, и он едва дождался, когда Клава заговорит снова.

– Извини, так что ты хотел?

– Как что? Услышать тебя! Что случилось, Клава?

– Ничего. То есть… В общем, извини, Виктор, я тебе изменила…

– Как изменила? С кем?

– С бывшим мужем. Короче, мы, наверное, снова сойдемся. Сам понимаешь, ребенок без отца – это…

– Да что ты мелешь, черт побери! Что случилось?

– Я же тебе сказала: я тебе изменила, – тусклым голосом ответила Клава. – Но ты сам виноват. Тебя не было, я разрывалась от тоски. И напилась у бассейна… А тут приехал муж. В общем, не знаю, как это получилось. Я ведь не железная, Логинов, как ты! Я слабая женщина, которой нужно мужское плечо… А с твоей работой этого не дождешься!

– Я понял, – тихо сказал Логинов. – Извини. Твой железный дровосек желает тебе счастья!

– Витя, пойми, так будет лучше… Для тебя.

– Я понял. Пока, – буркнул Логинов и отключился.

Первым его желанием было забросить телефон к чертовой матери в кусты. Но он сдержался и набрал номер Степана.

– Слушаю, шеф! – отозвался тот.

– Ты где?

– Да торчим тут под общагой. Ждем своих заочниц…

– Ты это…

– Что?

– Короче, я что-то совсем расклеился. Старость, наверное. В общем, мне надо развеяться в коллективе. Так что не шхерьтесь по всяким общагам, а тащите своих студенток прямиком на квартиру. Выпивкой я вас, так и быть, обеспечу. Понял?

– Понял, шеф. Так я тогда прихвачу для своего научного руководителя аспирантку? А?

– Не стоит, Степан…

90