Боевая эвтаназия

Но бег по дну ущелья ночью существенно отличался от такого же занятия днем. Путь был завален камнями самых разных размеров. Увидеть впереди себя такие препятствия в темноте было невозможно. Поэтому бойцам приходилось бежать, высоко поднимая ноги, как на тренировочных занятиях, только спину назад сейчас никто намеренно не откидывал. Старший лейтенант Собакин даже команду на это не давал. Он просто сам побежал так, и бойцы повторяли все за командиром. Никто из них не споткнулся и не упал. По крайней мере, наушники не донесли до старшего лейтенанта ни звона оружия, ни хриплого дыхания, ни крепкого слова, без которого в случае падения нельзя было бы обойтись. Темнота ущелья не мешала спецназовцам видеть, что делает командир, и поступать точно так же. Сначала это делали ближние, за ними, по цепочке, и остальные.

До подъема на перевал вроде бы оставалось уже совсем немного, когда голову старшего лейтенанта снова пронзила такая боль, что ему захотелось упасть и не шевелиться. Он так и поступил бы, будь здесь один. Но Виктор Алексеевич усилием воли заставил себя продолжать бег. Каждый шаг отдавался у него в голове тысячью, никак не меньше, больших церковных колоколов. Они звонили, не переставая. Боль усиливалась при каждом новом шаге.

В голове старшего лейтенанта невольно возникла фраза:

«Никогда не спрашивай, по ком звонит колокол. Может быть, он звонит по тебе».

Собакин знал, что эти слова принадлежат не Хемингуэю. Прославленный писатель просто взял их эпиграфом к своему роману, позаимствовал у какого-то средневекового, кажется, поэта. Но мысли об этом были посторонними. Они слегка отвлекли его от собственных ощущений. Ему даже на какое-то время показалось, что боль стала переноситься легче. Но, может быть, в реальности голова просто начала привыкать и к этому. Собакин слышал от кого-то, как странно и непривычно, даже неприятно после длительной боли бывает ощущать себя здоровым.

А ведь было время, когда такая пробежка была для старшего лейтенанта Собакина в радость. Бегать он не просто любил, но и умел это делать. Раньше, бывало, во главе взвода, а потом и роты успевал отметиться. Именно тогда заметил, что взвод старшего лейтенанта Хромова физически подготовлен лучше других. Солдаты и на дистанции, и после нее дышали ровно. Сказывалась тренированность бойцов и самого командира взвода.

Эти мысли и воспоминания тоже были посторонними и отвлекали от осознания головной боли. Но к нему тут же пришло ненужное воспоминание о том, что именно во время пробежки, тогда еще во главе своего взвода, старший лейтенант Собакин впервые ощутил эту боль, которой не придал особого значения. Она была не в голове, а только в шее. В тот раз он списал ее на какое-то неудачное резкое движение, при котором потянул мышцу или же просто сдвинул себе шейный позвонок. Это случается время от времени, особенно при тренировочных занятиях в спецназе военной разведки, где нагрузки всегда запредельные.

Да, старая истина здесь работала безотказно. «Тяжело в учении, легко в бою». Тренировочные нагрузки в несколько раз превосходили те, которые выпадали на долю солдат и офицеров в реальной боевой обстановке. В командировках они попросту отдыхали, хотя здесь в них и стреляли, были и раненые, и убитые. Им приходилось проходить через многие стрессовые ситуации, как вот эта, нынешняя.

Но мысли о том, как он впервые ощутил эту боль, напомнили Собакину о том, что она есть и сейчас. Они заставили его вернуться к ней, посмотреть ей в глаза.

– Как ты, командир? – видимо, заметив что-то неладное, спросил старший лейтенант Хромов, бегущий рядом.

– Нормально, – ответил старший лейтенант. – Не хуже других. А что?

– Просто ты темп резко сбросил.

– Я подумал, что впереди подъем на перевал, и солдатам следует дыхалку сохранить, – без проблем нашел оправдание командир роты, хотя сам не заметил, что сбавил темп.

– За моих пацанов можешь не волноваться. Они на пять перевалов поднимутся, а потом спросят, где следующий.

– Молодец, хорошо взвод подготовил, – только и сказал командир роты.

Боль, словно после отдыха, вернулась с новой силой, когда старший лейтенант Собакин преодолел первые десять метров подъема по склону, вначале относительно пологому.

«Дальше подъем должен быть круче и сложнее в прохождении», – подумал командир роты, посмотрев на карту в своем планшетнике.

Это понимание не было для Виктора Алексеевича открытием. Он рассматривал карту и раньше. Если перевал на ней обозначен как проходимый, то он действительно такой и есть. Карту составляли гражданские геодезисты. Они не имели подготовки спецназа ГРУ. Бойцам подобные испытания выпадали многократно, как на многочисленных тренировках, так и в реальных боевых действиях. Они умели преодолевать такие препятствия.