Боевая эвтаназия

– Это все точные расчеты корректировщика, – ответил командир взвода минометной поддержки, готовый разделить славу победителя со своим солдатом.

Майор Феофилактов решил не терять время на воспитательную беседу и выговор за прямое нарушение приказа, тем более что командир разведроты был в данном случае на стороне своего старшего сержанта.

Вместо этого он просто скомандовал в микрофон:

– Все вперед! На перевал!

После чего наступила тишина. Видимо, Фео– филактов снял шлем от «Ратника» и надел свой, чтобы повторить команду для спецназа погранвойск.

Старший лейтенант Собакин ожидал атаки отчаяния от бандитов.

Он вызвал на связь старшего лейтенанта Корытина и спросил:

– Саша, ты сейчас где?

– Мы половину подъема преодолели. Спешим.

– Ждем с нетерпением! Выручайте!

После этого Собакин снова приложил к глазам бинокль с тепловизором.

Темнота уже готовилась уйти, уступить место быстрому горному рассвету. Он в горах всегда наступает стремительно, стоит только солнцу выглянуть из-за дальнего хребта.

Похоже было на то, что бандиты тоже рассчитывали на дневной свет. Он лишит спецназовцев преимущества, не позволит им использовать тепловизоры. Но они не учитывали того факта, что своим ожиданием давали возможность группе майора Феофилактова подняться на перевал и ударить им в спину. Взвод старшего лейтенанта Корытина сможет завершить подъем и станет весомым подкреплением для своих товарищей по оружию. Или же боевики надеялись на то, что заслон, выставленный на перевале, еще жив и не допустит такой атаки.

Снова разнеслось над горами эхо от выстрела «Корда». Снайпер уничтожил еще кого-то из бандитов.

«Как же не хватает нам пулемета с тем же названием, – подумал Виктор Алексеевич. – Будь он на вооружении моей роты, мы с гораздо большими потерями для противника отбили бы первую, самую мощную атаку банды, тогда еще не потерявшей силу и многократное преимущество в численности.

Этот пулемет очень пригодился бы нам и сейчас. Вскоре бандиты соберутся в большую толпу на гребне хребта. Их легко можно было бы попросту сбросить оттуда несколькими длинными очередями. Они даже не успели бы разбежаться в стороны. Тогда не было бы никакой атаки отчаяния, не возникло бы условий для прорыва банды, пока еще, к сожалению, вполне возможного.

Пулемет есть у первого взвода, который сейчас на подходе. Правда, не крупнокалиберный, а ручной, обыкновенный пулемет Калашникова. Однако и он способен сильно облегчить задачу третьего взвода. Особенно если разместить его на одной из столбовых скал, сразу названной старшим лейтенантом Хромовыми воротами, ведущими на перевал. Сейчас там сидят только четыре автоматчика, по два на каждой скале.

Но автомат неспособен давать такие длинные очереди, как пулемет. Поэтому он неспособен заставить врагов, бегущих в атаку, залечь и не поднимать головы из опасения, что даже шальная пуля в состоянии смертельно ужалить».

Старший лейтенант Собакин сразу же по– думал, что хорошо бы роте на будущее иметь такой вот крупнокалиберный пулемет. Он решил, что будет этого добиваться.

При этом Виктор Алексеевич на какой-то миг совсем забыл, что только несколько минут назад думал о том, что по возвращении с этой операции напишет рапорт и ляжет в госпиталь на обследование. Однако привычка проводить анализ своих мыслей и состояний тут же напомнила ему о несоответствии мыслей разного уровня. Но он решил успокоить себя тем непреложным фактом, что судьба бойцов роты ему небезразлична. У него есть возможность просто высказать свое мнение насчет пулемета преемнику. Таковым Собакин видел старшего лейтенанта Корытина, своего товарища и давнего сослуживца.

Вспомнив о недавнем желании написать рапорт о невозможности из-за перманентных приступов изнуряющей боли руководить ротой, старший лейтенант Собакин снова поймал себя на мысли о том, что он собирался сделать это раньше, но вот рука не поднялась. Однажды он даже взял авторучку и положил на стол перед собой чистый лист бумаги.

Дело было в ротной канцелярии при распахнутой двери. Сразу за ней на стене висело большое зеркало. Тогда к нему, помнится, подошел солдат и, глядя на свое отражение, стал заниматься с гирей. Но он выполнял упражнение неправильно.

Виктор Алексеевич начисто забыл свое первоначальное намерение написать рапорт. Он вдруг подумал, что просто не имеет права так просто взять и бросить этих вот бойцов, простых парней. В его глазах это выглядело бы предательством.

Вместо того чтобы писать рапорт, Собакин встал и вышел за дверь. Он взял из рук солдата гирю и показал, как правильно выполнять упражнение, чтобы не закрепощать мышцы массой, совершенно не нужной спецназовцу, но при этом добиваться максимального эффекта и пользы от снаряда. За стол, на котором лежал лист бумаги, старший лейтенант больше не вернулся. Там все равно ничего написано не было. Только перед уходом из канцелярии он забрал со стола авторучку и положил ее в карман своего кителя.