Боевая эвтаназия

– Так у моего ножа на обухе напильник имеется. А где ты, младший сержант, видел такого коллекционера, который свои сокровища напоказ выставляет, перед первым встречным хвастается марками или монетами? Что уж он там коллекционирует, не знаю. Да это и не важно. Может быть, даже рождественские яйца Фаберже. Не бывает такого! То же самое и с зарубками на прикладе. Они не для всех делаются. Это моя личная, очень ценная коллекция. Ими я сам любоваться должен, рассматривать каждую и вспоминать эти чертовски приятные события.

Старший лейтенант Собакин собрался было снова проговорить свою недавнюю фразу об окончании базара, но тут прозвучал новый выстрел «Корда». За ним опять хлестнула короткая пулеметная очередь, а потом еще раз грохнула крупнокалиберная винтовка. Значит, все эти пустые разговоры снайпера и пулеметчика не мешали им работать, а только обеспечивали психологическую разгрузку.

Но на сей раз прапорщик Затулько не порадовался успеху.

– Вот же черт побери! – воскликнул снайпер. – Командир, они засекли меня. Должно быть, по звуку. По вспышке не могли заметить, потому как дульный тормоз у «Корда» мощный и выполняет роль пламегасителя. Сразу из нескольких автоматов поливать начали. Согласованно. Две пули по шлему чиркнули. Обе с одной стороны. Никифоров, ты как?

– По мне тоже три автомата лупят. Я пока спрятался за бруствер. Пережидаю, когда им надоест. Кажется, дело к этому идет. Они уже не так плотно бьют, как вначале.

Собакин посмотрел в бинокль и увидел, что младший сержант Никифоров расположился не в одном окопе со снайпером, а в соседнем, который ему уступил кто-то из солдат третьего взвода. Сейчас, во время обстрела со стороны бандитов, оба бойца предпочли нырнуть за бруствер. Даже их шлемов в камуфлированных чехлах заметно не было, хотя командирский окоп располагался на чуть более высокой точке. Значит, снайпер и пулеметчик спрятались глубоко, надежно.

– Сдвиньтесь на два-три окопа. Поменяйтесь местами с тамошними парнями и продолжайте работать, – распорядился Собакин, памятуя, как недавно это делал гранатометчик младший сержант Золотухин.

В настоящий момент этот парень занимал позицию в центре. У него сейчас оставалась одна граната. После выстрела он будет воевать просто как автоматчик, каковым и был раньше, до того как взял в руки «Вампир». Да и второй номер гранатометного расчета в бою больше выполняет обязанности простого стрелка. Ведь его штатные обязанности сводятся всего лишь к переноске боеприпасов для гранатомета.

– Есть сдвинуться на три окопа! – сразу же заявил снайпер, и микрофон донес до командира роты его пыхтение.

Прапорщик Затулько выбирался из своего окопа, который вырыл собственноручно.

То же самое делал, видимо, и пулеметчик первого взвода младший сержант Никифоров. Но его дыхания, хотя он и перетаскивал с собой солидный груз, слышно не было.

Впрочем, у Затулько груз был не легче, если не тяжелее, а сам прапорщик был, кажется, на семь лет старше младшего сержанта. Для спецназа эта разница в возрасте была заметной. Особенно когда приходилось работать с нагрузкой.

Да и прошлое Никифорова все-таки, наверное, сказывалось. Бывший бегун-стайер обычно имеет преимущество перед представителями других видов спорта, особенно боевых единоборств. Затулько был выходцем как раз из бойцов смешанного стиля, то есть тех самых единоборств. Кто-то в выпускной комиссии школы снайперов, которую Затулько окончил с отличием, видимо, решил, что представителю боевых единоборств следует служить именно в спецназе военной разведки.

Хотя сам старший лейтенант Собакин за все годы службы помнил только два случая, когда ему пришлось использовать свои навыки рукопашника в реальном бою. Один из них произошел уже здесь, в текущей операции. Наверное, если бы простым мотострелкам довелось участвовать в таком же количестве боевых операций, как и спецназу военной разведки, то на их долю выпало бы такое же количество рукопашных схваток.

Старший лейтенант Собакин считал, что армейский рукопашный бой, так любимый солдатами, вовсе не является таким уж основополагающим элементом в подготовке бойцов высокого класса, как это принято считать. Гораздо важнее для каждого из них умение стрелять, передвигаться неслышно, копать окопы.

Хотя солдаты с командиром роты на этот счет, скорее всего, не согласились бы. Они рассматривали рукопашку как дисциплину, которая очень даже может пригодиться им и в гражданской жизни.

Виктор Алексеевич отчасти готов был согласиться с этим. В гражданской жизни умение стрелять и ползать гораздо менее востребовано, чем навыки бойца-рукопашника. Но в боевой обстановке они позволяют не только победить противника, но и самому остаться в живых. Что толку от лучшего рукопашника роты, получившего в грудь автоматную очередь!