Боевая магия

И я, и Егор Олегович тоже были в белых полотнищах после парилки. Гореслава валялась на диване нагишом, отмахиваясь от всех предложений прикрыться.

А про лучик толмач мне поведал мудрёное слово «лазер». Но когда стал пояснять дальше, головой трясти уже начал я. Причём так сильно, что думал, оторвётся. Свет, оказывается, и ручей или целая река солнечных или огненных брызг. Но это я понял. А вот как он и волна при этом, не понял. Толмач твердил и твердил, пока я не зажал ладонями уши и не закричал на всю баню.

— Заткнись!

Только тогда он смолк. Но зато настала моя очередь краснеть и объясняться. Воевода Соснов сразу уразумел и заулыбался, а Всеволод некоторое время молчал, а потом начал водить по стене пятнышком яхонтового света и тянуть странную песню.

— Из-за спутника на стреже… на простор ночной звезды… выплывают расписные… орбитальные челны.

Я уже не стал спрашивать, о чём песня, иначе голова вовсе лопнет. Я лишь вгрызся в большой кусок вяленого мяса и начал зыркать исподлобья с ощущением, что меня в чём-то обманули. Особенно когда Всеволод заикнулся, что я ещё про какого-то Эштейна не слышал, на что Егор Олегович пьяно заулыбался, а остальные просто смолчали, хотя Мурка навострила поджатые до этого уши и поглядела на древнего упыря сквозь пальцы.

В бане-сауне мы просидели, попарились и попировали до самой полуночи. Я как раз щурился на большой будильник.

Чтоб приучить меня легко, без загибаний пальцев, разбираться со временем, Всеволод обещал купить мне большие часы с кукушкой и несколько песочных. И опять я ничего не понял. Почему часы с кукушкой? Как заставить её куковать ровно по часам?

К концу посиделок я уже научился перекидываться в дурака, хотя «перекинуться» звучало очень непривычно. Словно оборотень какой. Был человек, стал волк. Был человек, стал медведь. А это — был человек, стал дурак. Нелепица, одним словом. Дураком ведь рождаются. Но я в очередной раз махнул рукой на непонятности, принимая их такими, какие есть, без излишних пояснений и долгих рассказов.

Сперва выпили всё пиво, потом неспешно начали разливать белое пшеничное вино, сиречь, водку. Мурке же били по рукам, когда тянулась к хмельному, на что она обиделась, ухватила большую рыбину и ушла в дальний угол смотреть мультики на огромном телевизоре, включив их на всю громкость. Всеволод захмелел самую малость, в отличие от воеводы, который немного сник, подложив руку под подбородок, а под его взглядом пробка от бутылки ездила по столу туда-сюда, как дурная белка в колесе.

Гореслава потушила в красивой пепельнице, стоящей на стульчике у дивана, уже десяток сигарет, и теперь держала в руке большую бутыль с заморским вином, которое называют шампанским.

— А почему бы нам за этой девкой не пойти прямо сейчас? — вдруг произнесла она, приложив бутылку к щеке.

— На ночь глядя? — усмехнулся Всеволод и потянулся за картами, сложенными после очередного кона в неровную кучку.

Он медленно выровнял их пальцами и потянул одну. В руках осталась сердечная, сиречь червовая, десятка, с которой мы давеча сравнивали незнакомку. Казалось, что вампир нарочно подгадал, но судя по зубастой ухмылке на лице, сие было случайностью.

— Я хозяйка Лютолесья. Ночь мне мать родная.

— Нет! — вмешался я в этот разговор, решив пресечь глупость на корню. Мне совершенно не нравилась мысль переться и пугать девушку. — Лучше днём.

— От нас ждут правильных поступков, а хаотичные могут сбить с толку. Вспомни сказки про Иванушек-дурачков, — покачал головой Всеволод и толкнул в бок воеводу, который сидел рядом с закрытыми глазами.

— Я не сплю, — вяло произнёс тот.

— Да он же пьян. Представьте, что может натворить чародей немереной силы с перепоя! — повысил я голос.

— Если бы я не умел контролировать свои силы, то уже давно бы сидел в Азкабане, — всё так же, не открывая глаз, ответил Соснов.

— Где? — послышался с дивана удивлённый голос Мурки.

— Мы так между собой тюрьму для магов называем. Слово из детской книжки пошло в народ, однако.

— Я никуда не пойду! — снова огрызнулся я.

— Тогда пойдём мы сами, — ответил Всеволод.

— Вы её не найдёте. Вы даже не знаете, как она выглядит.

— Кар-Карыч видел, — со вздохом ответил Егор Олегович.

— Воевоже, — с укоризной произнёс я, вставая из-за стола, — ну ты-то куда? Ты же умный человек.

— Мы сейчас имеем дело с богами. А они имеют привычку просчитывать всё на несколько ходов вперёд. Чтоб хоть как-то сломать им планы и заставить действовать в режиме реального времени, нужно совершать непредсказуемые ходы. Непредсказуемые — значит, дурные. Поэтому я одобряю идею Гореславы.

— Воевоже, Всеволоже, — протянул я и шумно вздохнул. — Глупо сие это. Вот я приду к ней и скажу, мол, здравствуй, красна девица, аз езьм тот, кто почти погубил твой род, и кого ты прокляла на веки вечные. Мне тысяча лет. Будь мне сестрицей названой.

— Да, глупо, — согласился вампир. — Сестёр у тебя в избытке.

— Ну вот. Хоть кто-то прислушался к гласу рассудка.