Боевая птица

Девушка видела, что сестре доставляет невероятное удовольствие осознание того, что кто-то уважает ее и почитает. Она с довольным видом оглядывала растущую толпу зевак, и Эралайн сейчас с легкостью могла прочитать мысли по ее лицу. Тарварра уже раздумывала о том, как будет стоять перед всеми этими людьми на коронации, как благоговейно они будут смотреть на нее, когда девушка произнесет все свои королевские клятвы. Все бы хорошо, если бы Тарварре действительно было какое-то дело до этих людей. По-настоящему ее не волновал никто, кроме самой себя, и Эралайн знала, что даже получив корону, сестра ни за что не остановится — она захочет большего. Намного большего. Того, чего можно достичь только с помощью магии. Магии намного более сильной, чем та, что есть в ее руках сейчас и даже чем та, которой обладают колдуны Башни и Безглазые.

Поэтому в голове Эралайн появилась новая мысль. Она, как весенний росток, была еще хилой и слабой, но уже давала о себе знать. Эта мысль была ужасной и прекрасной одновременно, но весь ее смысл и глубину девушка осознала еще не до конца. Именно поэтому, когда Тарварра забрала меч у одного из стражников и объявила о начале боя, Эралайн сразу же нанесла удар, как бы сделала это, даже если бы никакая новая идея так и не посетила ее.

Толпа ахала и кричала каждый раз, когда кто-то из сестер наносил удар и натыкался на глухую оборону. Какое бы прекрасное впечатление об Эралайн не хотела произвести Тарварра, и о себе она не забывала — дралась почти так же, как сестра, чтобы показать людям, что и она не так далека от идеала.

Как бы Эралайн не боролась с этим, ей доставлял удовольствие тот факт, что уже больше года Тарварра не выиграла у нее ни одного поединка на мечах. Ученица действительно превзошла своего учителя, и Эралайн упивалась этим чувством гордости за саму себя так же, как Тарварра — властью.

Ничто не отвлекало Эралайн от силуэта сестры перед ней, так и поджидающего, когда она отпустит эту нить сосредоточенности, чтобы нанести удар — ни громыхающие вокруг повозки и телеги с криками извозчиков, цокотом копыт и ржанием лошадей, ни подбадривающие крики людей вокруг. Даже собственные мысли ушли на задний план, когда девушка погрузилась в ритм боя, когда ее пульс стал одним целым со скрежетом мечей, высекающих искры при каждом столкновении.

Эралайн только-только начала замечать у себя первые признаки усталости, когда Тарварра уже запыхалась и из последних сил блокировала ее атаки, пытаясь показать себя с лучшей стороны — выносливой и сильной, такой же, как сестра. Эралайн не испытала никакого удовольствия от мысли о том, что напоказ Тарварра пыталась походить на нее, ведь на самом деле все было иначе.

Исполнив последнюю атаку с какой-то актерской грацией, Эралайн окунулась в гул радостных криков, захлестнувших ее с головой. Она улыбалась и кланялась всей этой ликующей толпе, но смотрела только на сестру, лицо которой озарила довольная улыбка. Так обычно смотрят на хорошо выдрессированную собаку, безукоризненно выполнившую все команды.

Ею-то Эралайн себя и чувствовала.

— Ну что!? — Радостно воскликнула Тарварра, обращаясь к толпе, — Победим?

В ответ ей раздались все варианты положительных ответов, какие только существовали. Тарварра купалась в этих овациях и требовала, чтобы Эралайн повторяла за ней. Девушка улыбнулась и распорола мечом воздух, победно закричав.

Со всех сторон к площади замка стекались люди, точно так же, как и в тот день полгода назад. Тогда Эралайн рассматривала улицы города, заполненные людьми, с детским любопытством и гулом мыслей в голове. Она бурно реагировала на все, что видела — от хлебных лавок до особняков по центральной улице — но сейчас в ее голове повисла мрачная, гнетущая тишина. Только одна мысль осталась там — как раз та, которая пришла к девушке совсем недавно и заставила ее удивиться, почему она не подумала об этом раньше.

Зато в реакции на происходящее обычно сдержанной Тарварры Эралайн сейчас видела свое тогдашнее отражение. Сестра походила никак не на будущую королеву, а на обычную девчонку из какой-нибудь отдаленной провинции, впервые увидевшую столицу. Она с неподдельным любопытством рассматривала людское море впереди — ей еще никогда не приходилось видеть нечто подобное.

Хотя сегодня людей было несколько меньше. Дело в том, что за шесть лет свержения Данги захотели все, а Вайн еще попросту не успел никому надоесть, да и чем он мог вызвать народную ненависть? Эралайн почувствовала себя самым подлым человеком и тут же одернула себя за это — не так уж и хотела она совершать эту подлость.

Не все жители Грери хотели увидеть момент свержения молодого короля. Про Вайна уже говорили много хорошего (если не считать войну в Алаге) и ему прочили большое будущее как мудрому — а главное — безродному — правителю, не искушенному богатством и роскошью.