Боевая рыбка

Не было такого другого города в мире, где так приветствовали подводников, особенно осенью 1944 года, когда наши подлодки демонстрировали ошеломляюще эффективные действия против японских военных кораблей и торговых судов. Адмирал Ральф У. Кристи, командующий подводным флотом юго-западной части Тихого океана, позаботился об этом. В Перте была его штаб-квартира и база для моряков, где они останавливались в короткие промежутки между боевыми походами, и если какой-либо адмирал и заботился о благополучии своих подчиненных, то им был адмирал Кристи.

Фактически в Перте не было никаких войск, ни военно-воздушных, ни сухопутных. Дивизионы Кристи действовали с плавучей базы, пришвартованной к доку в Фримантле, порту Перта, и, не считая экипажей нескольких британских подлодок, город принадлежал нам. Кристи придерживался теории о том, что способ заставить подводников эффективно действовать на войне состоит в том, чтобы устроить им шикарную жизнь, когда они восстанавливают силы, и он не жалел усилий, чтобы убедиться, что мы ни в чем не нуждаемся. Для каждой субмарины, прибывавшей после патрулирования, выделялась пара автомобилей один для рядового и сержантского состава, а другой для офицеров. У матросов была гостиница, которая находилась в их полном распоряжении, у младших офицеров - еще одна, а у командиров - пара бунгало в красивом жилом квартале, известном как Бердвуд.

А девушки были повсюду. У австралийцев был более строгий, чем у нас, взгляд на то, как воевать: все их мужчины ушли в 1939 году и так и не вернулись. В Перте было много, очень много девушек и вдов солдатов, убитых на войне, и очень мало крепких мужчин, за исключением подводников. Автомобилями, предназначенными для подводников, в дневные часы управляли исключительно привлекательные девушки. Красивые девушки были в клубах, магазинах, на улицах - и сплошь и рядом заводились романы. Не знаю, как много подводников, которыми командовал адмирал Кристи, женились на австралийках, но их число, мне кажется, было внушительным.

Гром недовольства начал раздаваться из Северной Африки, когда австралийские солдаты узнали о размахе этого мирного вторжения. Некоторые предприимчивые журналисты выступили с серией взятых у женщин Перта интервью, в фокусе внимания которых был один некорректный вопрос: "Почему вы предпочитаете американцев австралийцам?" Женщины отвечали для прессы, что американцы гораздо более вежливы, что они встают, когда женщина входит в помещение, что они зажигают ей сигарету и посылают цветы и вообще относятся к ней с прекрасным романтическим чувством. Когда газеты из родного города попали к тем бедным австралийцам, которые так долго обливались потом в пустыне{4}, эффект, произведенный ими, можно легко себе представить. Отношение к американцам, и особенно к подводникам, которое возникло у западноавстралийских военнослужащих, воевавших за морем, было прескверным. Я, например, склонен был уважать его и тогда, и позднее. Помню, вскоре после войны в Соединенных Штатах я ехал в поезде и был в военно-морской форме и в пассажирском вагоне с баром случайно повстречал четырех австралийцев. Из дальнейшей беседы выяснилось, что все четверо были из Перта. По знакам отличия они распознали во мне подводника. Через какое-то время один из них спросил меня с деланным безразличием, не доводилось ли мне бывать в Перте. Остальные заметно напряглись в ожидании моего ответа. Я посмотрел им всем в глаза и отрицательно покачал головой. - Нет, - сказал я с сожалением, - я никогда не был в Перте.

* * *

Известие о том, что поступил приказ о моем новом назначении, пришло даже скорее, чем я ожидал, фактически до того, как мы сошли на берег в Фримантле. Когда мы отшвартовались у "Юриэйл", нашей плавучей базы подводных лодок, адмирал Кристи поднялся на борт и пожал всем руку, а переговорив немного с Уорсом, он посмотрел на меня.

- Грайдер, - сказал он, - вам предстоит принять командование лодкой "Флэшер".

"Флэшер" была тогда самой быстроходной подводной лодкой, действовавшей в море у Перта, и мой восторг был сравним лишь с моими опасениями по поводу того, смогу ли я сдерживать ее прыть. Мой старый приятель по Мемфису Рубин Уитикер сделал из нее великолепную боевую машину. С января на ее боевом счету оказалось не менее четырнадцати японских судов от речных канонерок до легких крейсеров, транспорты и несколько грузовых судов огромного водоизмещения. Это был рекорд, который удержался после того, как все заявки были проанализированы и сравнены с японскими рекордами. Показатели оказались самыми высокими за всю войну. Теперь, после нескольких выходов в море на "Флэшер", Рубин собирался вернуться в Нью-Лондон, чтобы преподавать в школе подводников. Перспектива получить командование над этой прекрасной лодкой от такого великого воителя и друга была более радужной, чем можно было мечтать.