Боевое братство

Он снова посмотрел на часы. Было уже 23:40, то есть то, что на корабле называлось "временем тишины". Но сегодня ни о каком спокойствии не могло быть и речи. Хотя большая часть солдат — кроме тех, кто мучился от морской болезни, — спала и со всех сторон доносился размеренный храп, за дверью кубрика кипела нескончаемая работа. Через пару часов, во время прилива, десантные суда должны выскользнуть из трюма «Калоны» и направиться к побережью севернее мыса Асфо.

"Мы запаздываем".

Корабль как будто двигался по спирали. Карлос никак не мог определить, то ли они уже встали на якорь, то ли медленно, зигзагами приближаются к заданной точке. Он почти ничего не знал о кораблях, кроме того, что почерпнул на двух занятиях и уяснил накануне. Внезапно он услышал шорох ткани, как будто кто- то пробирался между рядами коек. Затем чья-то рука тронула его за плечо.

— Рядовой Сантьяго? — нагнувшись, зашептал молодой матрос. В руке у него белел листок бумаги. — Это ты рядовой Сантьяго?

— Да.

— Получено сообщение с «Помероя». У тебя появилась племянница, Сильвия Карла.

— Ух ты!.. Спасибо, — Карлос мгновенно забыл про тошноту. Бедняжка Мария. Ребенок появился на свет раньше срока, а Дом, как и он сам, застрял где-то далеко от семьи, посреди черного океана. — А можно передать сообщение Дому?

— Кто такой Дом?

— Мой брат. Отец ребенка.

— Я получил сообщение от старшего офицера «Помероя». На время проведения операции все посторонние переговоры запрещены. Я и сам удивлен, что они решили нарушить запрет. Но я посмотрю, что можно будет сделать.

— Спасибо, приятель. Если будет возможность, скажи… Я даже не знаю… Скажи Дому, что выпивка за мной.

Матрос тихо вышел из кубрика. Над головой Карлоса скрипнула койка, и Маркус свесился головой вниз:

— Ну-ну. Прими мои поздравления, дядя Карлос. — Маркус дружески хлопнул его по плечу. Он никогда не был разговорчивым и общительным, так что это поздравление много значило. — Отличное начало миссии.

— А ты, дядя Маркус, не забудь…

— Эй, Сантьяго! — Похоже, что и те, кого не тошнило, тоже бодрствовали. — Твой младший братец уже состряпал второго?

— Да, это маленькая девочка.

Началась возня, со всех концов кубрика послышались голоса:

— Дом знает, как пеленать ребенка! Он и сам только вылез из пеленок.

— Этим десантникам дают слишком много витаминов!

— Эй, Сантьяго, хотите образовать собственную армию?

Под потолком одна за другой стали зажигаться тусклые лампы. Лишь несколько солдат все еще посапывали. Наконец ожила система корабельной связи:

— Механикам десантных судов собраться на десантной палубе. Солдатам в двадцать пять тридцать прибыть в грузовой ангар для инструктажа.

— Неужели все это наконец закончится?

Вот именно этого Карлосу хотелось меньше всего. Его радость стала быстро улетучиваться. Возбуждение еще не улеглось, и он был готов сражаться, но от перспективы высаживаться на берег все внутри сжималось сильнее, чем перед боем.

— Вот дьявольщина!

Если все пройдет гладко, они могут вернуться, не сделав ни единого выстрела.

— Нет, — послышался голос сержанта Кеннена. — Это означает, что мы ожидаем сигнала к высадке. Погода дрянная. Настолько дрянная, что невозможно спустить десантные суда. И можете не спрашивать — я не знаю, сколько нам придется ждать.

Никто не возмущался, но в кубрике поднялся недовольный ропот. Карлос не знал стратегической ситуации и не был уверен, поймет ли ее, даже обладая всей информацией, но его скудных знаний хватило на то, чтобы понять: они будут болтаться между небом и землей в ожидании следующего высокого ночного прилива. Двадцать шесть часов.

— Сержант, у меня внутри уже ничего не осталось, чтобы продержаться еще день, — донесся из темного угла чей-то охрипший голос.

— Тогда заткни глотку пробкой, сынок, — посоветовал Кеннен и направился к выходу. — Если кто-то еще выворачивается наизнанку, обратитесь в лазарет за медицинской помощью. Я не хочу, чтобы солдаты бросались в море попить водички из-за обезвоживания. Это прибавит мне бумажной работы.

Обстановка в кубрике напоминала переполненный поезд. Карлосу пришлось ждать, пока толпа внизу немного поредеет, и лишь потом он смог вытянуть ноги, чтобы надеть амуницию. Вскоре сверху спрыгнул Маркус.

— Ты его когда-нибудь снимешь? — спросил Карлос. — Клянусь, я видел, как ты в этой бандане мылся в душе.

Маркус почти обиженно разгладил повязанную на голове бандану:

— Сниму, когда кончится война.

— Будем надеяться, что безумие Штрауд сегодня на взлете и она решит начать операцию. Очень хочется выбраться отсюда, а не болтаться без дела в ожидании, пока выйдет солнышко.

— Это не ей одной решать, — сказал Маркус. — Но если операция не начнется сегодня, у инди будет еще один день, чтобы разнюхать, куда мы направляемся. Вот тогда нам придется туго.

— Ты считаешь, твой отец в курсе?

— Возможно. — Взгляд Маркуса стал отстраненным, как бывало всякий раз, когда он по сотому кругу обдумывал ситуацию. — Но это не важно.