Боевой 19-й

Собрание было непродолжительным. Оно подытоживало короткую, но очень действенную подготовку к вооруженному сопротивлению. Командиры называли вооруженные отряды, которые должны были занять участки обороны или находиться в резерве до приказания штаба укрепрайона. Отряды пополнялись полит* руками из наиболее способных в военном деле коммунистов.

Начальник штаба укрепрайона, высокий человек, бледнолицый, с черными, как угли, глазами, держал перед собой листок бумаги и, поглядывая на него, называл места организаций дополнительных отрядов добровольно записавшейся рабочей молодежи. Он дважды предупреждал, что оружие будет выдаваться только по месту формирования отряда, коммунистам по партийным билетам, а беспартийным рабочим по поручительству коммунистов.

Лазарь Моисеевич слушал, бросая быстрые взгляды на выступавших, и что-то записывал.

Речи были немногословными, деловыми.

Лазарь Моисеевич выступил последним-. Он напомнил коммунистам об их непрестанной связи с массами, о взаимопомощи отрядов и подразделений, о бдительности коммунистов и органов чрезвычайной комиссии, особенно во время боевых операций.

— Будьте зорки и мужественны! В нашем единении и сплоченности залог победы. Мы победим, товарищи!

После собрания коммунисты получили пароль, но перед уходом некоторые из них задерживались, искали своих товарищей, попутчиков и вели тихие разговоры.

Холодов подошел к Паршину и, взяв его за плечо, сказал с особенной теплотой:

-т Пойдем, Петр!

Это обращение тронуло Паршина, и он мягко ответил:

— Пойдем, дружище!

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

На улице по-осеннему зябко. Над головой темное звёздное небо. До военкомата было недалеко, но, пока они дошли, их несколько раз останавливали патрули,

— Не 'дремлют. Хорошо, — заметил Холодов.

— А какая тишина!

— Тревожная тишина!

VII

В последнее время поступило много раненых, и Вера Быльникова бессменно находилась в госпитале*

— Сестрица, посидите, побудьте немножко со мной, мне так лучше, — просил кто-нибудь.

Вера безропотно садилась у изголовья. Раненый держал ее за руку крепко, будто боялся, что его кто-то оторвет.

Она смотрела в лицо больному и, когда оно улыбалось, радовалась в душе: значит, все хорошо, он уснет, а это лучшее из лекарств. Когда больной метался, начинал бредить, она не отходила от него, стараясь освободить от изнуряющих кошмаров и привести в сознание.