Боевой 19-й

И не был ли сейчас похож Устин на такого всадника, уходившего от врага? Мысли его текли торопливо, беспорядочно. Ему снова вспомнились казачьи разъезды, германская война и плен.

Потом то, о чем хотелось забыть, ярко вспыхнуло и долго не угасало. Это — Митяй. «Будь же ты проклят, вражина!» Что подумает теперь Наталья, что скажет ей Устин в утешение, не убьет ли страшной вестью?

Вдали показались избенки деревни. И вновь волнующий трепет холодит сердце. Чей это при дороге маячит крест?..

Устин подъехал к нему и слез с лошади. На кресте химическим карандашом было написано:

«Здесь покоится тело Егрра Рощина, зверски зарубленного красновцами.

Жизни его было 30 лет».

Устин вздохнул и скорбно опустил голову. Взяв за повод лошадь, он не спеша пошел в деревню. Вот и околица, вот и хатка тетки Парфенихи. Над колодцем все тот же журавль с подвешенным к нему ведром. Куры купаются в пыли, теленок с глупой мордой стоит посреди дороги, а подальше ребятишки играют в бабки. Направо, в низине, бежит речка. Здесь, на этом краешке земли, прошло его детство, и все, что открывалось взору, было дорого сердцу.

Кто-то выглянул из оконца и сказал:

— Гля! Устин Агафьин приехал.

Еще чаще забилось сердце. Устин .остановился у ворот. Но мать не вышла из его родной хаты, не упала на грудь ему и не разрыдалась от радости. Маленькие окна, слегка покосившиеся, сиротливо смотрели на улицу. Вышли соседи.

Тетка Марфа, поджимая губы, заплакала, приложив к глазам фартук.

— Мать-то... Устин Андреевич, мать-то... убралась, царствие ей небесное.

Она захныкала и запричитала. Устин схватил ее за руку, простонал.

— Замолчи!.. Не рви сердце... Тяжко мне, тетка Марфа. — Он склонил на седло голову и закусил губы. Спазмы сжимали горло, на глаза навернулись слезы, а Марфа уже утешала:

— Ну что ж теперь делать? Нонче-то по земле как нам, матерям, ходить-то? .. Э-э-эх, Устюша... — она махнула рукой. — Пойдем, сыночек, в хату.

-г- Давно мать-то? — спросил он.

— На второй неделе велик-поста.

Соседка истово перекрестилась.

— А Наталья Пашкова... жива, здорова? ..

— А чего бы ей хворой быть? Жива, здорова... — она хотела еще что-то сказать, но Устин перебил:

— А как Груздев?

— Да и Груздев, слава богу, здоров.

— Ты вот что, тетка, покорми коней, а я схожу к нему.

— Ну что ж, наведайся.