Боевой 19-й

— Товарищи, наступил чрезвычайно острый момент. Мы стоим перед лицом огромной опасности. Весь наш гарнизон состоит из курсантов пехотной школы* артиллерийского дивизиона, коммунистической роты, батальона особого назначения и мелких отрядов внутренней охраны, а всего едва ли наберется тысяча семьсот слабо обученных красноармейцев, количество пулеметов — ничтожно. Я предлагаю приступить к немедленной эвакуации города.

— Эвакуация эвакуацией, но мы должны бросить все силы и организовать оборону, — сказал Паршин.

— Поймите, товарищ Паршин, что на Тамбов наступают двадцать полков хорошо вооруженного противника.

— Я очень сомневаюсь в достоверности этих сведений. Они преувеличены.

— Мы не имеем права недооценивать и преуменьшать силы противника.

— Точно так же — переоценивать и преувеличивать. Это может отрицательно сказаться на боевом духе нашего командного состава. Двадцать полков! — удивился Паршин. — Из каких источников получены эти сведения? ..

— Сведения доставлены нашей разведкой, — нахмурив седоватые брови, ответил комбриг Соколов, бывший полковник, военный специалист, работавший на советскую власть и сумевший войти в доверие. На него была возложена ответственная задача организовать оборону города. В скрипучем голосе Соколова слышалось раздражение.

Паршин пожал плечами и не нашелся что ответить.

— К сожалению, наша разведка работает плохо, — поддержал Паршина начальник пехотной школы, курсантов, покручивая рыжие усы. Это был старый фронтовик, окончивший командирские курсы. — Кто станет отрицать, что у nat плохо налажена связь и слабая разведка, — обратился он к Соколову. — А что вы намерены делать с дезертирами?

— Отправить в тыл, — ответил за Соколова комендант.

— В какой тыл? Где тыл? Где вы возьмете людей для конвоирования двух тысяч человек дезертиров, когда на счету каждый красноармеец, — горячился Паршин.

— Менее злостных, — заскрипел голос Соколова, — вооружить винтовками, а более злостных направить для рытья окопов на подступах к городу.

— Да-да. Пусть эта сволочь поймет, чего она достойна, — добавил молчавший до этого командир батальона, мало походивший своим гражданским видом на военного человека.

— Это что же выходит? Первые начнут разлагать части, а вторые — разбегутся и пополнят ряды противника. Так по-вашему? — иронически заметил Паршин.

— Что же вы предлагаете? — спросил удивленно командир батальона, и на его губах появилась улыбка, как будто он что-то знал, но не говорил.