Боевой 1918 год 2

— Мы принадлежим сводному офицерскому отряду капитана Филатова. Идем в центральную Россию. По домам. Здесь, возле озера, встали на дневку. Но чуть позже, сюда же прибыл конный патруль армии УНР. В результате их крайне хамских требований возникла ругань, а после дошло и до перестрелки. Потом, неожиданно, подключились ваши пулеметы, и господин капитан послал узнать, что там за союзник появился.

Зверев, осторожно щупающий нос, язвительно добавил:

— Вот и узнали, мать иху через семь колен… — и выдержав небольшую паузу, задумчиво выдал — Вернее, так и не узнали. Что за батальон морской пехоты? Какой армии? Не просветите? А то уж больно форма на вас непривычная…

Наша одёжка, действительно, кое-какими своими элементами, несколько выбивалась из общепринятых стандартов. Китель «афганки», чем-то походил на английские мундиры, поэтому особых вопросов не вызывал. Разве что, капюшон, да тельник, видневшийся за расстегнутым воротом, привлекали внимание. Брюки — прямые, а не галифе. Но это тоже, не особо бросается в глаза. Зато остальное… Наколенники с налокотниками из толстой кожи, сделанные еще в Таганроге, сразу приковывали взгляд. Держались они не на резинках (которых сейчас было практически не найти) а просто на завязках, продетых через шлицы в штанинах и на рукавах. Поясные ремни, опять-таки. Сам кожан был от немецкого, зато бляха с якорем и серпасто-молоткастой звездой (это уже в Севе делалось) точно ни в одной армии мира не использовалась. Одинаковые ножи, типа «Вишни»[34], только с деревянной рукояткой. И в завершении — странный мешковатый жилет с не менее странной панамой. То есть общий вид, действительно, не позволял нас хоть как-то идентифицировать. Было понятно, что это явно какая-то форма, но совершенно непонятно чьей именно армии.

Поэтому я, ухмыльнувшись и указывая пальцем в звездочку на панаме, пояснил:

— Отдельный батальон морской пехоты, является подразделением регулярный частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Так что поздравляю господа, мы — красные.

Невоздержанный прапорщик на это известие витиевато выматерился, а Малышев лишь cкрипнул зубами, глухо сказав:

— Ясно… детей только не трогайте. Душевно прошу. Тем более, что они все были на казенном коште. То есть, дворян там нет…

Судя по реакции, ерничество с поздравлением было явно излишним и меня как-то не так поняли. Поэтому, подняв руки, попытался исправить положение:

— Стоп! Никто никого трогать не собирается. Не для того гайдамаков били, чтобы и вас рядом положить. Тем более, что врагами вас не считаю. И кстати — что за дети?

Поручик несколько секунд недоверчиво смотрел мне в глаза, но видно поняв, что прямо сейчас их стрелять не будут, пояснил:

— С нами идут одиннадцать воспитанников Проскуровской кадетской школы. Возрастом от десяти до двенадцати лет. И двое преподавателей из этой школы.

Стоящий рядом комиссар, на это растерянно пошлепав губами, культурно спросил:

— Э-э… вы идиоты? Ребятишек-то, зачем с собой тащите?

И Малышев поведал историю о том, что в Проскурове, была кадетская школа, относящаяся к Одесскому кадетскому корпусу[35]. И до начала восемнадцатого года, там все было нормально. Даже создание Украинской Народной республики, на ее существовании почти никак не сказалось. Правда часть учеников, разъехались по домам. Ну а потом, постепенно, началось то, что я наблюдал еще в своем времени — от «кацапы наше сало зъили» до «москалей на ножи»! Закоперщиком в этом деле, оказался бывший учитель сельской школы, ставший главным идеологом украинской власти в городе. Он же и предоставил кадетам новую программу обучения в которой, в частности говорилось, что главным врагом «вильной и незалэжной», является Россия. А когда ученики и преподаватели возмутились, школу просто сняли с довольствия. Тут уж все, у кого были родители, тоже рванули по домам. Остались сироты, которым некуда было деваться. И две недели назад, школу просто закрыли. Мальчишек хотели передать в приют, но те были резко против. А двое офицеров-преподавателей, приняли решение, взяв учеников, выдвинуться в сторону Одессы. Так сказать, к головной альма матер. Но на полпути, всех пассажиров поезда из вагонов выгрузили, реквизировав состав для военных нужд. Там, за станцией, они и встретили небольшую группу офицеров, под командованием капитана Филатова.

Тот, вполне резонно предположил, что и в Одессе может найтись свой «сельский учитель», после чего предложил двигаться вместе с его людьми к Де…

Тут поручик закашлялся, и я, хмуро ухмыльнувшись, подбодрил:

— Не боись. К Деникину, так к Деникину. С Антоном Ивановичем, Советская власть, сейчас ведет вполне успешные переговоры о сотрудничестве. У нас ведь война с кайзером в полный рост, да помимо оккупантов, еще разные «самостийные» ушлепки, кусок страны стараются откусить. Мы как можем отбиваемся, но профессионалов не хватает. А у него их, вполне достаточно…

Малышев недоверчиво посмотрел на меня:

— Вы хотите сказать, что у красных могут служить офицеры Русской Императорской армии?

Я поправил: