Боевой 1918 год

– Погибнуть – да. Но не за Россию. За очередного «верховного правителя» – легко. За помещиков и фабрикантов, что возле него вьются, в надежде вернуть хоть часть капиталов. За нынешних «союзничков», мечтающих разорвать страну на части и за счет этого обзавестись новыми колониями да протекторатами. Только они все всё равно обломаются. А вас просто закопают. Хотя в нынешней ситуации это достаточно неплохой расклад. Во всяком случае, лежать будете в своей земле, а не на чужбине.

Внимательно слушающий меня полковник пожевал губами и решился задать вопрос:

– Ваше видение нынешней ситуации несколько однобокое, но спорить не стану. Позвольте только спросить, а зачем вы нам все это говорите?

Ответить я не успел, так как внезапно пробудившееся классовое чутье Грини взвыло и послало мощный панический сигнал в черно-белый матросский мозг:

– Э! Э! Товарищ Чур! Действительно, чего ты перед этими офицериками так распинаешься? Они ведь уже сказали, что идут к Деникину против нас воевать! Что тут долго говорить – к стенке беляков и вся недолга! А ты тут антимонии разводишь, будто отпустить их собрался!

– Григорий Иванович. – Трофимов скривился, потому что, когда я произношу его имя-отчество таким тоном, это значит, он накосячил, и сейчас его будут возить мордой по столу. – Никто никого никуда отпускать не собирается. Мы им выбор предоставим – присоединиться к пленным немцам в бане или пойти с нами. Захотят остаться – черт с ними. Фрицы их в любом случае отправят в плен, и оттуда они пакостить не смогут. Захотят пойти вместе с нами немцев бить – ради бога. Просто мы с тобой их поняли несколько по-разному. Ты услышал, что они идут к Деникину. Я услышал, что им идти больше некуда. Учти – они ведь ничего еще не знают о формировании регулярной Красной Армии. Поэтому предполагают, что все звезды сошлись на генерал-лейтенанте, и выбора у них нет. Соображаем дальше – у нас рейд считай только начался, а уже трое «трехсотых» на руках. Конечно, завтра Лапин зажжет на митинге, и к нам захотят присоединиться с десяток местных жителей. Это в основном будут пацаны допризывного возраста, которые винтовки в руках не держали. То есть почти бесполезная обуза. Но отказать мы им не сможем, потому что вопрос политический. А эти двое уж точно стрелять умеют.

Зам вскинулся:

– Ага! И станут стрелять нам в спины!

Я пожал плечами:

– Зачем? Чтобы к немцам перебежать? Так они и сейчас могут с ними остаться, безо всякого риска. Чтобы просто от нас свалить? Ага, а потом пробираться без документов сначала через территории, занятые фрицами, а после и через наши земли. Так это – до первого патруля… Но чтобы внести окончательную ясность, докладываю: в связи с продолжающейся мировой войной, в день, когда наш батальон пошел в рейд, Советское правительство приняло решение о начале переговоров с командующим Добровольческой армией Деникиным Антоном Ивановичем. Цель переговоров – совместные действия против войск Четверного союза.

Трофимов вытаращил глаза:

– Как это – «о совместных действиях»? Да чтобы мы, вместе с офицерьем?! Да не может такого быть! Да это предательство!

Конвойные, находящиеся в трактире, быстренько присоединились к нему, начав роптать в голос. Подняв руку, я прекратил бардак и пояснил:

– Как выяснилось, у товарища Ленина с Деникиным политические взгляды довольно близки. Расхождения есть, но к ним мы вернемся после того, как прогоним оккупантов с нашей земли. – После чего уже другим тоном добавил: – Вы как-то забыли, что война идет. Мировая война. И если мы сейчас будем заниматься только внутрисемейными дрязгами, то иноземный враг и до Урала дойдет. Мы их, конечно, погоним, но что нам потом останется? Полностью разоренная страна? И еще на одном заостряю внимание – с Красновым никто ни о чем договариваться не собирается! Вот это настоящая сволочь, продавшаяся врагу и предавшая Россию. И его мы будем изничтожать до последнего!

Получилось у меня довольно корявенько, но не рассказывать же, как я сам охренел, узнав о переговорах. А это все многомудрый Жилин, который еще с февраля семнадцатого имел плотные контакты с избранными ключевыми фигурами будущего Белого движения. Правда, потом он чуть все не упустил из-за покушения, но достаточно быстро вновь овладел ситуацией. Блин, а ведь если бы не Свердлов, со своей попыткой устранения Седого, то и самой гражданской войны скорее всего и не было бы. Хотя ее и сейчас толком нет. Что у нас, что у белых людей еще сравнительно немного. Но у нас есть понимание происходящего, а у них оно отсутствует. Чем активно Жилин и пользуется.