Боевой 1918 год

– Поверь, ему глубоко по фигу, веришь ты в него или нет. Главное, чтобы он верил в тебя…

От столь неожиданной сентенции Трофимов выпал в глубокий осадок, а я, соображая, куда можно сунуть пленных немцев, хлопнув себя ладонью по лбу, вспомнил:

– Блин! У нас же еще офицерики в бане сидят!

В общем, произвели рокировку и поменяли нынешних и бывших пленных местами.

Допрос неудачливых офицеров производили в опустевшем трактире. Почему опустевшем? Просто, как выяснилось, немцам о нападении рассказал именно сельский бизнесмен. То-то он так трясся, когда мы к нему в первый раз пришли. Я считал, что хозяин ограбления боялся, а тут вона как получилось… В общем, пока мы с фрицами разбирались, свалил местный ресторатор, оставив на охране собственности какую-то бабку и пацана лет пятнадцати.

Ну а нам что? Помещение достаточно большое. Опять-таки освещение есть. Вот там, расположившись за столом, и принимали вояк. Их (как и говорили мальчишки) было трое. Поручик, штабс-капитан и целый подполковник. Все трое были с румынского фронта, хоть и служили в разных дивизиях. Пробирались, по их словам, до дома, до хаты. Документов не было ни у кого. Я думал, немцы забрали, но оказалось, что нет. Это еще «небратья» постарались, от которых они вообще чудом ушли, положив патруль и последующую погоню. Во время этой погони с перестрелкой потеряли двух своих товарищей. А уже здесь в селе еще одного немцы застрелили. Просто у остальных патронов уже не было, но вот у невезучего ротмистра сохранилось три штуки. Немцам от его выстрелов было ни холодно ни горячо, а ротмистр, за свою горячность, переселился под землю.

Офицеры о своих приключениях говорили много и охотно. Лукавили только насчет конечного пункта назначения. Почему я так считаю? Да вот фиг его знает – чую и все. Поэтому поднятием руки остановил очередного рассказчика и обратился к старшему:

– Так, тащ полковник (сука, сбился из-за трех звездочек на двухпросветном погоне и назвал подполковника – полковником), то, что вы не под Радой остались, это уже вам в зачет. Значит, с людьми, легшими под немцев, никаких дел иметь не захотели. Меня реально интересует один вопрос – вы к Деникину идете или к Краснову?

Допрашиваемые хором принялись доказывать, что это не так, но я прекратил базар:

– Если включить логику, то мой вопрос можно даже снять. К Краснову в основном идут казаки. При этом Краснов вась-вась с немцами, с которыми вы не захотели иметь никаких дел. Чубов и лампасов я на вас не наблюдаю, поэтому выбор невелик – Деникин. Непонятно только, чего вы с Дроздовским сразу не пошли? Хотя стоп – отставить. Дроздовский ведь тоже немцам подлизывал…

Тут влез Трофимов:

– И доподлизывался! Наш отряд ряшку начистил этому полковнику. И ему и офицерью, что с ним шли! Всех положили!

Штабс-капитан, до этого лишь изредка поднимающий какой-то мутный взгляд от пола, вдруг вскинулся и, ощерившись, выдал:

– Лжешь, собака! Не могли вы, сиволапые, Михаила Гордеевича разбить. Мозгов у вас для этого маловато.

Остальные «благородия» при этих словах скривились, будто уксуса хлебнули (ну еще бы – так глупо сорваться), а Гришка обрадовался:

– Ну, вот вы и вскрылись, господа, «просто идущие домой»! А я с трупа вашего Гордеича лично, вот этой рукой (тут он явно преувеличил) документы забрал. Так что и мозгов, и смекалки у нас хватило, чтобы малыми силами отборную белую сволочь в землю загнать! И вас к ним сейчас присоединим!

Говорливый пленник после Гришиного пассажа попытался было вскочить, но стоящий за его спиной боец ловко влепил прикладом по спине, и штабс, навалившись на стол, сдулся. Его друзья замерли, настороженно сверля меня глазами. Я же лишь хмыкнул:

– Так. Ну, с вашей конечной целью мы окончательно определились. Непонятно только, почему к Деникину, когда страна с немцами воюет?

Тут хрипло дышащий штабс-капитан оторвал голову от стола и сипяще выкрикнул:

– Да потому что сейчас главное – красную мерзость изничтожить! Чтобы всё мнящее о себе быдло землю жрало перед смертью! На кол вас! На кол! Всех! Господи, об одном жалею – не успел с Михаилом Гордеевичем уйти! Я бы вас тварей зубами грыз!

У капитана изо рта летели какие-то темные брызги, и в конце он, захрипев, упал на стол, с которого безвольно соскользнул вниз. Поднялась небольшая суета, когда парни, стоящие в конвое, принялись теребить беляка. Потом один из них поднялся и недоуменно констатировал:

– Дык он того – помер…

Я мазнул пальцем одну из темных капель на столе. Хм… кровь. Парочка его спутников, которых в это время оттеснили к стене, синхронно сняли фуражки и перекрестились. А потом подполковник пояснил:

– Анатолий Федорович был ранен осколками гранаты в спину и в бок. Не долечившись из госпиталя ушел. Думал к дроздовцам присоединиться. Не успел… Поэтому пошел с нами, хоть и был еще крайне слаб. Дня три назад кровью кашлять начал. А теперь вот…

Я зло прищурился: