Боевой джинн

Некогда, задолго до ссылки, он приходился близким соратником давешнему брюнету, пока однажды, усомнившись в справедливости системы, не задумал внести в нее коррективы. Михаил решил избавить обитателей Чистилища от непомерных, на его взгляд, страданий, сопровождавших воспитуемых и пустые оболочки с рождения весь жизненный цикл. Карательная система, как он полагал, если и направляла высшие сущности на путь истинный, то ненадолго. Большинство вновь возвращалось обратно, успев заразить вирусом инакомыслия других.

Рыжий утверждал, что Михаил начал с локальных катаклизмов, эпидемий и конфликтов, мало заметных на общем фоне. Но по мере роста популяции колонии-поселения, рейды в Чистилище становились все более опустошительными. Михаил незаметно для себя превратился в демона смерти, насылая войны и разжигая репрессии, вдохновляя на геноцид и создание оружия массового поражения. Он трепетно сеял семя ненависти, взращивая химер Апокалипсиса – диктаторов и тиранов, кровожадных властителей и террористов. Его детища приносили в жертву высшему милосердию миллионы жизней, но каждый раз все оканчивалось фиаско. Когда Михаила потянуло на крайние меры, он подыскал подходящий по размеру астероид. Удар неожиданно отвели. Михаила остановили другие наблюдатели.

"Очеловечился", – брезгливо отвернулся от него брюнет. "Это милосердие", – гордо встряхнул головой Михаил. "В правах усеченных жалея, вернул ты сущности домой, ни сколь не изменив, – горько бросил брюнет. – Они не стали лучше. Страдания, что могут нанести они другим, ты ль оценил?". "Я сделал испытание короче". "Но ты ль имеешь право уничтожить все?". "Все, что мы делаем, во зло". "А что есть зло? В Чистилище считают злом тебя, не понимая, почему ты сеешь смерть. Все относительно".

– Вас низвергли на Землю, а этот диспут теперь изучается на уроках этики, – подытожил рыжий. – Классика. Примитивно простая и, одновременно, очень сложная. Я, кстати, всегда сочувствовал вам.

– Судя по тому, что со мной случилось, это довольно неразумно, – медленно произнес Михаил, чувствуя, как внутри него что-то умирает. Он и массовые убийства? Вдохновитель резни и геноцида? Ангел смерти? Всадник Апокалипсиса? Нет! Рыжий врет! Он не может говорить правду, и Михаил не станет плясать под дудку лукавого! Но если в словах рыжего и его мастера есть хоть капля правды… В голове Михаила стал складываться план.

– Сколько прошло времени с момента моего грехопадения? – спросил он.

– Время? – недоуменно переспросил рыжий. – Ах, время! Я и забыл, что вы еще мыслите категориями недавнего прошлого. Времени в земном его понимании здесь не существует. По крайней мере, для нас. Вы можете управлять движением этого измерения, как захотите – остановить или замедлить, пустить вспять. Все несущественно.

– Все относительно, – повторил Михаил словами брюнета. – Я могу вернуться в любой момент бытия?

– При желании. Но я бы пока рекомендовал не экспериментировать. Ваше сознание все еще находится в плену стереотипов. Вы рисуете все вокруг в привычной вам форме. Свою одежду, свой и мой образ. Держу пари, я выгляжу в ваших глазах непритязательно и, может быть, смешно.

– Я вижу вокруг то, что хочу видеть, – задумчиво сказал Михаил, и закрыл глаза. Когда он распахнул их снова, на него смотрел бородатый мужчина, сжимающий автомат. Через половину его лица бежал уродливый рубец шрама. В черных глазах боевика читался животный ужас. Дыры в груди Михаила, пробитые пулями повстанца, стремительно затягивались. Неверный дернулся и резко поднялся на ноги.

– Шайтан! – закричал бородач. Михаил одним ударом проломил ему грудную клетку и, подхватив автомат, вышел в коридор. Продержаться ему оставалось всего несколько минут – до подхода своих. А когда он предупредит их о газовой атаке, не страшно и снова умереть. Пожалуй, он пустит себе пулю в лоб.

Михаил шагал вперед, поливая огнем беспорядочно отступавшего противника. Он чувствовал не только страх и ненависть врага, но и чужой, тяжелый, пронизывающий взгляд. Михаил смутно догадывался, чье незримое присутствие ощущает. Небеса, затянутые дымом пожарищ, готовились оплакать новые жертвы.

– Он спасет город? – спросил у брюнета рыжий. – Он понял свою ошибку?

– Да, – тонкие губы брюнета тронула призрачная улыбка. – Как только вернется, восстановите память ему. Последнее испытание пройдено.

Dead Morose

Бескрайний океан леса нежился в последних лучах угасающего заката, когда течение великого эфира над ним нарушило темное тело. Оно упало в атмосферу с высокой орбиты, вышло из пике в сотне метров от поверхности и продолжило полет по горизонтали, значительно замедлив скорость. Объект явно относился к числу неопознанных и встревожил оператора наземной радиолокационной станции.

– Товарищ командир, – обратился он к командиру. – Неопознанная цель! Угол над горизонтом 30 градусов, азимут 35.

– Где ведешь? – офицер оторвался от кроссворда, с которым безжалостно сражался последние полчаса.

– У Великого Устюга!

– Это Дед Мороз, – офицер нехотя вернулся к разгадке кроссворда. – Отставить тревогу.