Боевой маг

Туле вернул разговор к насущной проблеме.

«Ты мог бы воззвать к его чувству долга, но он, наверное, спросит, что тебе еще надо».

– Значит, придется попробовать что-то новое, – ответил Балфрусс, поднимаясь на ноги. – Нужно придумать, как до него достучаться.

Как и прежде, он нашел Финна по размеренному звону металла. Великан стоял в кузнице и усердно бил молотом все по тому же куску черной руды. С прошлого раза ее форма нисколько не изменилась, и Финн, похоже, был этим разочарован. Он остервенело колотил по металлу, потом, ругнувшись, швырнул его обратно в огонь. Лишь затем Финн поднял глаза и увидел Балфрусса.

– Что, опять пришел читать проповеди о моей силе? – презрительно усмехнулся кузнец.

Балфрусс проглотил сердитый ответ и покачал головой.

– Так возвращайся в палатку и отдохни, если только не умеешь чинить щиты.

– Над чем ты работаешь? – спросил Балфрусс, кивнув на огонь. – Я еще в прошлый раз тебя с ним заметил.

– Ни над чем. Так, безделица. – Финн перевернул щипцы и поворошил огонь.

– Я никогда не видел такой руды.

Финн пристально посмотрел на него.

– Тебе правда интересно? Мне играть некогда.

– Клянусь Создателем! – Балфрусс поднес руку к сердцу. – Я только хотел поговорить. Так что это?

Финн вытащил из огня металлический ком, повертел его. Черная поверхность заискрилась, будто усеянная битым стеклом.

– Это звездное железо, – с благоговением произнес кузнец. – Однажды ночью несколько лет назад я увидел огненный дождь. Деревенский священник объяснил, что это знамение – мол, Всеблагая Мать предостерегает: грядут темные времена. На другой день я пошел к старейшине, и он сказал, что эти камни сделаны из чистого зла. Очередная нелепица.

– И что было потом? – спросил Балфрусс.

– Пришлось самому искать правду. Через несколько месяцев я наконец-то нашел крестьянина, который жаловался, что огонь с неба побил урожай. Он был не против того, чтобы я выкопал и унес камень с собой – ему же меньше работы. Внутри я нашел кусок металла. Я показывал его каждому встречному кузнецу; ни один такого не видел и не знал, что с ним делать.

Финн замолчал и о чем-то задумался. Глаза его затуманились – должно быть, он вспомнил о лучших временах. Балфрусс решил не мешать, и его собственные мысли неизбежно обратились к детству, к долгим летним денькам в компании Вэнна. Как хорошо было после долгих месяцев взаперти, в Красной башне, возвращаться в родную деревню и все лето гулять под открытым небом! Знакомые виды, звуки и запахи несказанно его освежали.

Теперь все осталось в прошлом. Разбойники сожгли его деревню дотла, и у Балфрусса остался только один настоящий дом – Чарас, хотя крыши над головой у него там не было. Маг накопил в путешествиях достаточно денег и другого имущества, которое хранил теперь в банке, но до сих пор у него не нашлось причины осесть на одном месте.

Голос Финна прервал раздумья.

– Нам с двоюродным братом иногда приходилось по особым делам ездить в столицу. Когда я был там в последний раз, я показал руду мастеру Кузнечной гильдии. Он однажды видел такую. Сказал, что никакой пользы от нее нет. Что она тверже любого железа и не плавится в огне. Так оно пока и выходит.

– Я не кузнец, но все-таки объясни почему, – сказал Балфрусс.

– Сколько я ни держу его в печи, металл такой же твердый. Нагреваю его, а толку нет.

Балфрусс осторожно подошел к горну. Жерло сияло оранжевым светом, будто сердитый глаз, а жар даже на расстоянии обжигал кожу.

– Насколько прочна эта печь? – спросил Балфрусс.

– А что?

– Какой силы нужен огонь, чтобы ее расплавить?

– Нет, так ничего не выйдет, – снисходительно усмехнулся кузнец.

– И все-таки? – настаивал Балфрусс.

– Не знаю. Да зачем тебе?

Балфрусс засучил рукава и уставился в огонь.

– Если появятся трещины, скажи, я остановлюсь.

– Что ты задумал?

– Нагреть огонь, – ответил он, собрав волю и зачерпнув силу из Источника. После тяжелого дня она текла медленнее обычного, но Финн этого не замечал. Он не сводил глаз с печи.

Балфрусс начал по ниточке вливать силу в огонь, и оранжевое пламя налилось красным, а затем побелело. Финн взял звездное железо в щипцы, сунул его печь и принялся поворачивать с боку на бок.

– Долго ты сможешь держать пламя? – спросил он.

– Пока могу, – ответил Балфрусс сквозь зубы, хотя от усилий тело начало саднить, да и пот на лбу выступил вовсе не от жара.

Спустя короткое время Финн достал из горна руду и положил ее на наковальню. На первый взгляд все было по-прежнему, однако Балфрусс, присмотревшись, заметил, что звездное железо из черного стало темно-фиолетовым, с серебряными прожилками. Финн коротко стукнул молотом, и металл зазвучал по-новому.

– Поддается, – удивился кузнец и сунул кусок обратно в огонь.

– Становится больно, – сказал Балфрусс, утирая пот с лица.

– Еще немного, – настаивал Финн, по-детски светясь радостью.

Балфрусс попробовал подавить нарастающую боль в голове, но та не желала исчезать и понемногу превращалась во что-то иное.