Боевой устав Гоблина

Тяжелая и сильно изъезженная черепаха разгонялась крайне медленно. Всем телом подавшись вперед, словно это могло помочь бедному животному, я гнал животное по следам Рожа. В мозгу мелькали упоительные картины, одна другой кровавей. Вот черепаха настигает беглеца и врезается в жирную спину. Слышится короткий вскрик, мокрый хруст ломаемых костей. Измочаленное тело гоблина извивается на дороге. Чемодан с кордобами летит, кувыркаясь, и рушится в салон. Острым углом точно начальнику штаба в лоб. Мозги Боксугра выплескиваются Черному Шаману в лицо…

Или лучше так: вот Рож уже близко. Он слышит крики преследователей, оборачивается, видит настигающую его смерть, спотыкается и падает ничком. Тяжелая лапа черепахи наступает на грабителя. Слышится хлюпающий звук, будто в деревенский сортир шлепнулась свинья. Черепаху сильно встряхивает, тысячник Боксугр вываливается наружу и попадает под другую лапу. Снова: свинья – сортир – хлюп! Деньги разлетаются по обочинам, гоблины бросаются их собирать и в драке убивают Кваквасу.

Больше ничего вообразить не успел. Черепаха зачихала, заперхала и вдруг остановилась. Я выругался и начал терзать шею животного нажатиями педалей. Без толку.

– Что там?! – дернул меня за плечо Хуру-Гезонс.

– Силы кончились! Кормить надо скотину!

– Наср! Бросай ее! Все на землю! Бегом!

Гоблины посыпались из черепахи. Впереди уже виднелась блестящая под звездами ширь Касуку, а перед ней – убегающий Рож.

Не сбавляя ходу, ворюга влетел в воду и быстро побрел, отгребая свободной рукой. Драгоценную ношу бывший сотник поставил на голову. Когда вода достигла груди, Рож поплыл, по-прежнему действуя лишь одной рукой да ногами. Обильные брызги летели во все стороны. За сумасшедшим пловцом тянулся широкий пенный след.

Телохранители вскинули оружие.

– Не стрелять! – страшным голосом закричал Черный Шаман. – Живьем, живьем брать подонка! В реку, сволочи! За ним!

Однако за исключением Цаво и Боксугра в воду ни один гоблин не полез. Сомики кандиру, пиявки, крокодилы, водяные змеи, демон Номмо… У каждого нашлась своя причина считать затею с ночным купанием опасной для жизни. А тысячнику и каптенармусу было попросту некуда деваться. Один по халатности угробил самый ценный жезл армии таха. Другой пьянствовал и спал на посту. Да еще и спал-то с сослуживцем! Такие тяжкие проступки не прощают.

Особенно накануне боевой операции.

Впрочем, начальник штаба преследовал похитителя без энтузиазма. Забредя по грудь, он начал дико бить по воде руками и кричать: «Стой, подонок, Наср тебя раздери!» – но с места не двигался. Зато Цаво демонстрировал на удивление пристойную технику кроля. Он почти уже настиг Рожа, когда неподалеку от бывшего сотника появился низкий, широкий бурун. В свете мощного фонаря вся эта сцена отлично просматривалась.

Бурун начал описывать вокруг гоблина медленную спираль, все более сокращающуюся. Один, два, три круга… Затем на глазах у замерших наблюдателей водная поверхность разошлась, а над нею возникла громадная, широко распахнутая пасть. Размер ее был таков, что в нее без труда поместился бы письменный стол. Об редкие трапециевидные клыки бился широкий, как полковое знамя, и толстый, как матрас, язык. Под истошный визг Зийлы верхняя челюсть чудовища нависла над Рожем. Пасть сомкнулась и бесшумно канула в речные глубины.

Десятник Цаво развернулся и со скоростью, достойной чемпиона мира, припустил к берегу. Боксугр упал на четвереньки и помчался туда же. Через секунду страшный бурун возник возле каптенармуса. Пугающая сцена пожирания гоблина живьем повторилась.

Тысячник вымахнул из воды.

Зийла довела визг до самой высокой ноты и резко умолкла.

Наступившая тишина подействовала лучше выстрела из стартового жезла. Опережая ветер и даже собственные тени, компания преследователей помчалась прочь от Касуку.

* * *

Тускло горел светильник. По опустевшей казарме гуляли сквозняки. Слышались стоны и проклятия бойцов, пострадавших во время преследования Рожа. Ширма была повалена, помост командарма снова обрушен. Возле штабного стола лежал труп одного из телохранителей. Тут же валялись ржавые кусачки с чудовищными кривыми лезвиями и длинными рукоятками. Ими грабители перерезали сначала шею задремавшего на посту сторожа, а затем цепь, крепившую чемодан с казной к ножке стола. Крышки с ящиков с продуктами, оружием и обмундированием были сбиты, сами ящики – пусты. Впрочем, здесь орудовали уже не рецидивисты, а простые воины таха, мародеры и дезертиры. Те, что разбежались, не дожидаясь возвращения разоренного и потерявшего благосклонность великих предков Черного Шамана.

Сейчас великий командарм метался как раненый зверь перед горсткой гоблинов, что осталась от войска. Помимо него самого да десятка тяжелораненых, не сумевших смыться вместе с остальными, в армии было ровным счетом двенадцать бойцов. Тысячник Боксугр, десятник Зийла, мы с Заком, двое маршальских телохранителей, Квакваса да пятеро гоблинов с физиономиями восторженных идиотов. Видимо, абсолютное отсутствие мозгов помешало им догадаться, что песенка ОАТ спета и пора драпать.