Боевые асы наркома

Когана повели мимо землянки, в которой лежал Шелестов. Один из бойцов сунул туда голову и отпрянул, потому что Максим все слышал и пытался подняться. Это и напугало молодого солдата. Он решил последовать совету командира и не рисковать. О чем вообще говорить с бандитами, этот настрой просто витал в воздухе. Коган видел, как солдат вынимает из подсумка гранату, как берется пальцами за кольцо.

– Не-е-ет! – заорал Коган и вырвался из рук автоматчиков, подскочил к молодому солдату и, перехватив его руку с гранатой, второй рукой сжал его горло и прижался спиной к дереву. Сейчас за его спиной не было никого, и он мог блефовать, как в хорошей карточной игре. Долго ли – вот в чем вопрос!

– Не двигаться, не стрелять! – грозно крикнул старший лейтенант и вышел вперед.

Его автоматчики замерли, настороженно наведя оружие на других оуновцев. Ситуация накалялась, и вот-вот последует расправа. «Что я делаю? – с внутренним стоном подумал Борис. – Спас командира, а спас ли? А если бы его убили этой гранатой, стало бы всем лучше, что-то это изменилось бы? А уничтоженные документы, которым цены нет? Так я спасал командира или документы? Вот черт! Из-за одного неумного человека столько бед».

Коган увидел, как к старшему лейтенанту подбежали сержант и еще один солдат. Они что-то стали ему горячо объяснять и кивать в сторону Когана и их товарища, которого тот держал, угрожая взорвать и его, и себя гранатой. Наконец, командир роты сдвинул на затылок фуражку, почесал бровь и кивнул. Старший сержант и второй боец сняли вещмешки, положили автоматы и сняли ремни с подсумками и финками. Что-то знакомое показалось Борису в лице этого немолодого разведчика. Отставив руки в стороны, оба солдата приблизились, и старший сержант громко заговорил:

– Эй, друг, не спеши, не делай глупостей. Дай подойти на три метра. Клянусь всеми святыми и своими детьми, что не нападу на тебя. Только посмотрю.

– Посмотри, – кивнул Коган. – Только учти, что у меня палец не железный и не смогу вечно держать предохранительную скобу.

Солдаты подошли и остановились, разглядывая Когана. Наконец, старший сержант заговорил:

– Слышь, вспомни, полтора месяца назад. Ночь и дождь. У села Подтопное. Окоп боевого охранения, и я дал тебе свою «козью ножку», потому что ты немецкие сигареты уронил в грязь. Ну, что ты тогда сказал, друг? Всех бы их так, да? Так сказал? А потом затянулся моим табачком и добавил, что свой табачок всегда слаще, как и свой хлеб, и молоко от своей коровы всегда вкуснее. А я еще спросил, вы же не деревенский, вы городской. Чего так о хлебе и молоке. В городе небось мармелады ели?

– А я ответил, что мармелад вреден для здоровья, а хлеб с молоком полезен, – добавил Коган.

Он вспомнил этого солдата. Да и второго тоже. Это они переправляли его через линию фронта в самом начале операции. Вся группа перебиралась под Харьков разными путями и способами. Эти разведчики помогали ему.

– Ну, все, свои же! – заулыбался солдат и сделал шаг вперед, но Коган окликнул его:

– Стой на месте, сержант!

– Так узнали ж друг друга, все же выяснилось? – удивился разведчик и беспомощно переглянулся со своим товарищем.

– Нет, не все, – зло бросил Коган. – Твой командир чуть дров не наломал, а может, еще и наломает! Я же русским языком ему говорил о том, кто я. И что в результате? Твой вот этот приятель, что у меня в руках, чуть было не убил моего раненого командира и подполковника госбезопасности. Ты же разведчик, ты сам должен понимать, что у нас задание, у нас ценные сведения. Меня ведь для чего-то переправляли за линию фронта. Теперь мне вернуться надо, а твой командир меня к стенке ставит!

– Ядрена Матрена! – старший сержант побледнел и хлопнул руками по бедрам.

До него стала доходить ситуация. Разведчик за линией фронта должен попасть к своим, а ему не верят, его к стенке ставят.

Где-то в лесу послышался звук мотора. Какая-то машина неслась по лесной дороге, то натужно ревя двигателем, то затихая, видимо, спускаясь в низинки. У Когана и правда стал затекать палец. Солдаты расступились, и на поляну влетел открытый американский «Виллис». Офицер, сидевший рядом с водителем, сразу выскочил из машины, трое автоматчиков за его спиной тоже спрыгнули и остановились, озираясь. Борис разглядел общевойсковые эмблемы на погонах и звездочки капитана. Старший лейтенант козырнул и стал что-то объяснять капитану, тот отмахнулся и пошел в сторону Когана. Проходя мимо разведчиков, он приказал им отойти и привести себя в порядок, а не торчать посреди леса расхристанными. Остановившись перед Коганом, осмотрел его и плененного солдата и представился:

– Капитан Рогозин, управление Смерш армии.

– Майор Коган, – представился в ответ Борис. – Главное управление Смерш. У вас есть пароль, вы знаете о нашей группе из Москвы?

– Так точно, – кивнул капитан. – Говорите!

– «Собака прячется в доме – жди морозов, – медленно произнес Коган, – ветер на закате – к утру жди дождь».

– День рождения бабушки? – спросил капитан.

– Три семерки и еще полста!