Боевые псы Одиума

– Так, значит, когда-то я выходила замуж? – изумилась Невидимка. – Служила в армии и одновременно была чьей-то женой? И возможно, у нас с мужем были дети… Но почему я променяла эту жизнь на Контрабэллум?

Патер смиренно склонил голову и развел руками, давая понять, что бессилен объяснить «миссис Одиннадцатой» эту и впрямь довольно странную загадку.

– Я, конечно, мог бы ответить, что сие известно одному Господу, только тогда я бы вам солгал, – добавил Пирсон. – В архивах Контрабэллума непременно должна остаться информация о вашем прошлом. Но тем способом, каким вы решили искать правду… – Патер кивнул в сторону Мэтью Холта, – вам никогда до нее не добраться. Насилие, мистер Первый, порождает ответное насилие, что в конечном итоге ведет ко множеству человеческих жертв и зачастую невинных.

– То же самое, святой отец, я твердил этим двоим всю дорогу, – вставил Холт. – Но с ними вообще бессмысленно о чем-нибудь разговаривать. Может, хоть у вас получится их образумить и наставить на путь истины?

– Не мы начали эту бойню! – сжав кулаки, заявил Бунтарь. – По приказу этого человека солдаты убили девять наших ни в чем не повинных товарищей! А не успей мы скрыться с Периферии, убили бы и нас!

– Это правда? – спокойным голосом осведомился Пирсон у Мэтью.

– К сожалению, да, – подтвердил тот. – Но я здесь абсолютно ни при чем! Я намеревался всего лишь перебазировать гарнизон превенторов в другой район, но бестолочи-военные неправильно истолковали мою инициативу. Поэтому с них и спрос!

– Он лжет! – процедил сквозь зубы Бунтарь и, вспомнив обгоревшие тела павших товарищей, невольно потянулся к рукоятке пистолета.

– Тихо, дети мои, тихо! – Расставив руки в стороны, патер Ричард самоотверженно встал между похитителями и заложником. – Я клянусь сделать все, чтобы больше не пролилась ничья кровь: ни ваша, мистер Холт, ни кровь этих по сути невинных людей. Идемте ко мне в кабинет и там спокойно во всем разберемся. Не забывайте: все вы равны перед Создателем и каждый из вас отмечен печатью господней любви. Ведь только этим мы и отличаемся от кровожадных зверей, что готовы рвать друг другу глотки из-за всякого пустяка…

Кабинет патера Ричарда являлся, пожалуй, одним из самых тесных помещений довольно просторной церкви Приюта Изгнанников. Стол, несколько стульев, молельная скамья, узкая кровать, забранная пологом, компьютер с небольшим дисплеем и стеллаж с книгами в солидных позолоченных переплетах – по всей видимости, очень старыми… Да еще прибитый к стене большой крест с распятым на нем человеком – увеличенная копия того креста, который патер носил на груди.

«Странный символ избрали для себя слуги Создателя, – подумал Бунтарь. – Хотя и в нем есть что-то смутно знакомое. А впрочем, ничего удивительного. Раз уж я раньше бывал в таком храме, значит, видел и этот символ».

Свалившиеся Пирсону, словно кирпич на голову, превенторы и захваченный ими заложник поставили святого отца в весьма затруднительное положение. Не слишком интересуясь мирскими делами, патер пока не знал о двух беглых «убийцах», о которых твердили в теленовостях. Равно как не имел понятия и о творимом на Периферии беззаконии. Безусловно, Пирсон не забыл об оставленных им в Белых Горах одиннадцати «пасынках» покойного друга. Покинув Контрабэллум, патер вернулся в церковь, где погруженный в заботы и провел безвылазно последние три дня. Пытался ли святой отец каким-то образом помочь превенторам, он умолчал. Как явно сознательно умолчал и о своей первой встрече с Бунтарем. Пирсон сделал вид, что знаком с ним уже какое-то время.

Превентор догадался, что патер нарочно ведет себя скрытно в присутствии заложника, поскольку не желает, чтобы «акула» Холт узнал то, о чем ему совершенно незачем знать. Поэтому Первый тоже принял негласно предложенные священником правила и стал внимательно следить за своей речью. Конспирацию могла ненароком сорвать только Невидимка. Но она, ошарашенная недавним прозрением насчет своего вероятного прошлого, была погружена в раздумья и угрюмо помалкивала.

За чаем Бунтарь обстоятельно поведал Пирсону о злоключениях превенторов с момента нападения карателей Холта на Периферию. Бунтарь не забыл упомянуть о внезапно открытом превенторами в себе таланте обходить ультрапротекторы и о тех подробностях, какие удалось выяснить от доктора Хансена. Несколько раз по ходу этого рассказа Холт пытался выразить протест касательно правдивости того или иного факта. Однако патер Ричард мягко, но настойчиво просил Мэтью помолчать – дескать, не переживайте, дадут и вам высказаться.