Боевыми курсами. Записки подводника

Здесь я сделаю небольшое отступление и попытаюсь объяснить, почему такое могло произойти. Дело в том, что в боевых документах, подготовленных в связи с планирующейся блокадой Севастополя, действительно не было никаких директив, категорически запрещающих атаковать подводные лодки. Я хорошо помнил наглую атаку итальянской малой подводной лодки неподалеку от Ялты, да и подводный поединок у побережья Турции, но при чем здесь немецкие подводные лодки во время освобождения Севастополя? В самом деле, тогда фашисты, зажатые в клещи советской армией, в панике бежали из Севастополя и поспешно эвакуировали свои войска, поэтому никакой речи о каких бы то ни было боевых действиях немецких подводных лодок просто не могло быть!

Так, спустя много лет, я, можно сказать, совершенно случайно узнал о смертельной угрозе, которая в мое отсутствие нависла над подводной лодкой «С-31»…

Летом 1944 года Потийскую военно-морскую базу вновь посетил народный комиссар Военно-морского флота, адмирал флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов. На этот раз, наряду с решением общефлотских вопросов, он вместе с командующим Черноморским флотом вице-адмиралом Ф. С. Октябрьским, членом Военного совета вице-адмиралом П. И. Азаровым и командиром бригады подводных лодок капитаном 1-го ранга С. Е. Чурсиным провел смотр нашей подводной лодки. Как известно, смотры служат для проверки боевой готовности и состояния корабля и всего личного состава.

Вся материальная часть, как и весь корабль, была исправна и находилась в образцовом состоянии. Это был результат плодотворного и упорного труда всего экипажа подводной лодки, но особенно хотел бы отметить старпома Марголина, минера Егорова, боцмана Емельяненко, старшин Щукина, Крылова и Карпова.

Настроение было бодрое, команда выглядела молодцевато, на груди у каждого блестели позолотой многие боевые ордена и медали.

Я встретил наркома на палубе, доложив ему, что подводная лодка «С-31» к смотру готова.

Нарком и сопровождающие его лица спустились в подводную лодку через люк первого отсека. Его встретил и четко доложил о готовности командир отсека старший лейтенант Егоров. Отсек выглядел отлично: при свете электрических лампочек поблескивали надраенные кремальеры носовых торпедных аппаратов, по бортам, на стеллажах, будто огромные сигары, покоились тупоносые боевые торпеды. Трубы торпедных аппаратов были выкрашены в цвет слоновой кости, станция воздуха высокого давления блестела синей эмалью, трюм — красной эмалью, подволок и борта отсека были покрашены цинковыми белилами, аккуратно заправленные белоснежным бельем койки личного состава довершали общую картину.

Побеседовав с личным составом первого отсека, нарком ВМФ перешел во второй отсек, за ним следовал я, за мной во второй отсек вошел командующий флотом Ф. С. Октябрьский — он сам установил такой порядок смотра.

Во втором отсеке наркома ВМФ встретил и доложил о готовности отсека к смотру командир второго отсека электрик Григорий Трубкин. Второй отсек выглядел не хуже первого: стол кают-компании был покрыт плюшевой скатертью, койки офицеров аккуратно застланы и задрапированы плюшевыми шторами, в каютах акустика и командира подводной лодки нас также встретили надлежащий порядок и идеальная чистота.

Центральный пост, как и предыдущие два носовых отсека, выглядел безукоризненно. Везде было чисто, главная и трюмная помпы, как и их станции, все приборы, магистрали и другая аппаратура блестели радугой эмалевых красок. И так было в остальных четырех кормовых отсеках.

Проходя по отсекам подводной лодки, нарком не раз обращался к Ф. С. Октябрьскому:

— Видишь, Филипп, — так нарком называл командующего флотом, — как хорошо выглядит корабль, а ты все жалуешься, что у тебя на флоте красок не хватает.

Командующий флотом пожал плечами, но ничего не ответил.

Напрасно нарком журил, адмирала Октябрьского, с красками на флоте дело действительно обстояло плохо, и не флотскими красками была покрашена наша подводная лодка. Дело в том, что наш боцман Николай Николаевич Емельяненко крепко подружился с главным боцманом плавбазы «Волга», в распоряжении которого находился огромный запас испанских красок, предназначенных для покраски «Волги» — бывшего пассажирского лайнера испанского торгового флота. По-дружески главный боцман плавбазы «Волга» и снабжал нашего боцмана столь дефицитными в то время красками. Нужно отдать должное и моему помощнику — Борису Максимовичу Марголину, умевшему, как никто другой, распорядиться этим добром и пополнять наши запасы красок из других, не менее интересных источников.

Смотр подводной лодки, продолжавшийся более двух часов, прошел успешно. Куда только ни заглядывал нарком, он везде видел образцовый порядок. О чистоте отсеков и говорить не приходилось, все механизмы и устройства были в образцовом порядке. Это произвело на наркома неизгладимое впечатление, но более всего, конечно, порадовало нас.

В каждом отсеке адмирал Н. Г. Кузнецов беседовал с краснофлотцами. Дойдя до седьмого отсека, нарком и комфлот поднялись на верхнюю палубу.