Боевыми курсами. Записки подводника

На верхней палубе мы выстроили команду. Нарком обошел строй и опросил претензии — их не было. Нарком поблагодарил личный состав за отличную службу.

— Служим Советскому Союзу! — бодро, с улыбками на загорелых лицах ответили подводники.

Я распустил строй. Вместе с наркомом и командиром бригады, капитаном 1-го ранга Чурсиным мы подошли к 100-миллиметровому орудию.

— Видно, что исправный корабль, — похвалил нарком.

Этих теплых, хвалебных слов было более чем достаточно для всего личного состава, усилиями которого подводная лодка заслужила столь высокую оценку наркома. Я заверил народного комиссара ВМФ, что личный состав подводной лодки «С-31» с честью выполнит все поставленные боевые задачи.

После окончания беседы адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов в сопровождении командующего флотом адмирала Ф. С. Октябрьского, члена Военного совета флота вице-адмирала П. И. Азарова и командира бригады подводных лодок капитана 1-го ранга С. Е. Чурсина сошли с борта подводной лодки.

В течение долгого времени этот нежданный визит высшего командования ВМФ являлся предметом делового обсуждения на строевых совещаниях личного состава бригады подводных лодок.

Смотр корабля, проведенный народным комиссаром ВМФ, был отличной школой не только для меня, но и для всех командиров подводных лодок…

К концу лета 1944 года советские войска все дальше уходили на запад. Жаркие битвы гремели уже за пределами нашей Родины.

В это время мы получили новое боевое задание. Согласно боевому приказу, нам предстояло действовать в северо-западной части Черного моря. В порты Болгарии и Румынии в это время прибывали новые немецко-фашистские войсковые части, которые усилили береговые оборонительные сооружения и противовоздушную оборону.

Наша подготовка к предстоящему боевому походу отличалась целым рядом особенностей. Во-первых, в северо-западном районе Черного моря мы не плавали уже два года: с осени 1942 года боевая деятельность наших подводных лодок сместилась к крымскому побережью, где в то время проходили наиболее интенсивные морские коммуникации противника. Во-вторых, мы хорошо знали, что в районе западного побережья Черного моря, портов Варна, Бургас, Констанца и Сулины противник активно использовал минное оружие.

Здесь я хочу сделать небольшое отступление и остановиться на таком вопросе, как минная опасность, который являлся для всех нас, подводников, исключительно важной проблемой.

Мы прекрасно знали, что еще в начале войны вдоль побережья Румынии и Болгарии фашисты выставили множество якорных контактных мин, которые должны были оградить прибрежные коммуникации, порты и военно-морские базы от наших кораблей. Поэтому за минными полями торговые суда противника чувствовали себя в полной безопасности, а наши корабли несли тяжелые потери.

Немцы использовали минное оружие как в глубинных районах моря, так и в прибрежной полосе. На больших глубинах моря они ставили якорные мины, а на глубинах до 50 метров — донные мины магнитного, акустического или иного неконтактного действия. Мы учитывали, что якорные минные поля менее живучи, чем донные, так как через 1–2 года в результате обрыва минрепов эффективность заграждения якорными минами значительно сокращается, донные же мины могут действовать в течение нескольких лет.

В первые же дни войны в июле 1941 года на минном поле погиб лидер «Москва», участвовавший в огневом налете на порт Констанца. 1 декабря 1942 года в районе порта Сулина во время огневого налета подорвался на минах крейсер «Ворошилов».

Еще большие потери от мин несли подводные лодки. Достаточно сказать, что только в 1941–1942 годах наши подводные лодки подрывались на минных заграждениях противника не менее 250 раз.

После окончания Великой Отечественной войны, работая в Оперативном управлении Главного штаба Военно-морского флота, я познакомился с научным трудом доктора военно-морских наук, крупного специалиста минно-торпедного дела, капитана 1-го ранга Ивана Алексеевича Киреева. В этой работе на основе имевшихся в Главном штабе ВМФ данных И. А. Киреев дал глубокий научный анализ эффективности немецкого минного оружия.

В частности, я узнал, что наша подводная лодка «С-31», находясь на позиции у западного побережья Черного моря с 30 октября по 9 ноября 1941 года, пересекла минное заграждение противника 6 раз в надводном и 6 раз в подводном положении. Суммарная вероятность гибели подводной лодки составляла 62 процента. Сменившая нас в этом районе 11 ноября подводная лодка «С-34» под командованием капитана 3-го ранга Якова Моисеевича Хмельницкого погибла.

Находясь на боевой позиции у Констанцы в августе 1942 года, мы 24 раза пересекли минные линии, поставленные немцами весной 1942 года. Суммарная вероятность гибели составляла 90 процентов. Сменившая нас в этом районе 26 августа подводная лодка «Щ-208» под командованием капитан-лейтенанта Беланова погибла.