Боевыми курсами. Записки подводника

Помимо рабочих Туапсинского судоремонтного завода, за дело взялся весь личный состав подводной лодки. Работы шли круглосуточно; старшина группы мотористов Крылов, командир отделения Индерякин, мотористы Конопец, Котов, Аракельян, Пушканов, Антропцев из отсека почти не выходили. Остальные тоже не отлынивали и включились в устранение текущих неисправностей механизмов и устройств, накопившихся за время походов. Мы старались с наибольшей отдачей использовать единственную за несколько недель возможность сделать это быстро в благоприятных условиях судоремонтного завода.

Нетрудно было представить себе всю сложность и опасность, которым подвергались подводные лодки в боевых походах. Но мы и вообразить не могли, какой риск несла в себе немудреная на первый взгляд погрузка в портах.

28 июня мы получили радиограмму с информацией о серии аварий на «малютках» («М-60», «М-32» и «М-33»), связанных с приемкой и хранением бензина.

Я прекрасно знал командиров этих кораблей, они были моими друзьями. Борис Васильевич Кудрявцев и Дмитрий Иванович Суров — однокашники по Военно-морскому училищу, вместе с ними я учился и начинал службу на «малютках». Николай Александрович Колтыпин был по возрасту и выпуску из училища старше нас, но мы никогда не теряли друг друга из виду. Поэтому при первой же встрече я узнал все подробности нелепых и опасных происшествий. Было ясно, что только умелые и самоотверженные действия личного состава лодок предотвратили неизбежные катастрофы.

Так, 21 июня на подводной лодке «М-60» (командир — капитан-лейтенант Б. В. Кудрявцев) к концу приемки бензина с танкера «Передовик» произошел сильный взрыв паров бензина, вызванный искрой на контактах рубильников. Из рубочного люка с оглушающим ревом вырвался огненный столб, вслед за которым повалил густой черный дым. Лодка немедленно дала ход и отошла от танкера с бензином. Из центрального поста стали выбираться сильно обгоревшие люди и прыгать в воду, на многих продолжали гореть одежда и волосы. В отсеках, где находились мины и противотанковые патроны, возник пожар. Кто-то из командиров отделений перед тем, как прыгнуть, предупредил товарищей: «Закройте корабельную вентиляцию — внизу горят мины!» Услышав это, находившийся на верхней палубе воентехник 1-го ранга Кохин, пренебрегая опасностью, бросился вниз и вместе со старшиной группы электриков вынес ящики с горящими минами. Потом они вернулись и обследовали весь отсек и, только убедившись, что больше горящих ящиков нет, поднялись обратно. Людей из воды приняли на другую, стоящую рядом подводную лодку.

22 июня подводная лодка «М-32» (командир — капитан-лейтенант Н. А. Колтыпин) пришла в Стрелецкую бухту с минами, винтовочными патронами и бензином. Боезапас выгрузили, откачали бензин и собрались в обратный путь. Никто не мог предугадать, что случится по вине паров бензина, оставшихся в четвертой балластной цистерне. 23 июня лодка вышла в бухту для дифферентовки. После «погружения вода стала вытеснять пары бензина из цистерны, не имевшей наружной вентиляции, внутрь лодки. В момент окончания дифферентовки лодку, находящуюся под водой, сотряс оглушительный взрыв в центральном посту. Личный состав получил ожоги открытых частей тела и контузии, но, невзирая на боль и слабость, подводники рвались исполнять свои обязанности и помогали, чем могли. Штаб флота распорядился лечь на грунт до наступления темноты, после чего всплыть и идти в Новороссийск. Лодке предстояло пролежать на грунте 16 часов.

Подводная лодка легла на грунт на 35-метровой глубине неподалеку от выхода из Стрелецкой бухты. Кроме личного состава там находились два корреспондента, два командира из гидрографического отдела флота, двое раненых и две женщины из Севастополя. В отсутствие должной вентиляции отсеки стремительно заполнились парами бензина, таившегося в самых неожиданных уголках. Командир лодки приказал всем лежать и не шевелиться, а сам до 10 часов проверял отсеки и беседовал с людьми.

Бензиновый дурман валил людей с ног и лишал рассудка. В ясном сознании остались единицы, прочие или лежали в полуобморочном состоянии, или вытворяли совершенно немыслимые вещи. Акустик Кантемиров, лежа на настиле, плакал и невнятно бормотал; моторист Бабич с громкими воплями плясал, пускаясь вприсядку; а электрик Кижаев бродил по отсекам и выкрикивал: «Что это все значит?» Женщины уговаривали командира всплыть, а когда поняли, что это невозможно, почему-то решили, что личный состав подводной лодки хочет сообща умереть. Тогда они, хватая командира за руки, стали умолять застрелить их сразу, не подвергая мучительной смерти.