Бог

— Нет, — ровно ответил я, пытаясь подавить весь ужас и отчаяние, осознавая, что я буду официально привязан к этому деспоту, и тогда его свежая угроза перейдет в разряд реальности — «Ты принадлежишь мне… ты — моя собственность…»

Держись, Кайто!

— Не возражаю.

— Тогда подселение пройдет в стандартном режиме. Вас это устраивает? — обратился он к моему тирану.

— Абсолютно.

Ни сладости, ни мелодии в голосе не было. Тон был ровный, металлический, я почти ощущал, как пространство медленно накалялось.

С этими словами атаман покинул больничный отсек.

— Думаю, вам, молодой человек, тоже не мешало бы отдохнуть, а Кайто пусть поспит, — спроваживал его Сэджвик.

— Конечно, доктор, только попрощаюсь, — снова привычно сладкий, раздражительно-томный голос влез мне в самое ухо.

— Я не закончил, когда нас прервали, — его дыхание обжигало шею, — думаю, я тоже накажу тебя за непослушание, чтобы больше… ты не забывал мои слова.

Краска отхлынула от моего лица.

— И в этот раз я буду делать это долго — всю ночь.

Часть 13

Вечером того дня, когда я наконец очухался, мне с трудом удалось уснуть. Атаман обещал наказание, Локи примерно тоже, только в более изощрённой форме. Я понятия не имел, что делать и, проворочавшись до утра, провалился в тягостное забытье, не приносившее ни физического, ни душевного отдыха.

Добрый доктор протоптался у моей койки всю ночь, отпаивая водой, смазывая сгоревшую кожу и успокаивая мерной болтовней о житейских буднях. Я узнал, что в деревне проходили восстановительные работы, и каждый старался как умел; люди торопились стереть все следы ужасной трагедии. Это можно было сделать заменив скромные фасады обуглившихся домишек, но как поступить с сердцем, раненным смертью родных и близких?

По словам доктора, Закари очень переживал, и до них дошли слухи о том, как храбро я сражался, когда меня оглушили и уволокли в плен. Мало кто надеялся, что я остался жив, но атаман рассматривал возможность отправиться следом.

Слушая Сэджвика, я с трудом верил его словам, конечно, сомневаться в старике у меня не было причин… но с чего это наш толстокожий атаман будет переживать за одного мелкого дезертира — это было совсем на него не похоже… пусть он и назначил меня главным во время отсутствия, и — да, я был неплохим воином и мог справиться со всеми обязанностями атамана, но отправиться мне на выручку — это был уже перебор.

Половину следующего дня я удачно продрых, хотя уже вставал и ходил на толчок самостоятельно — уже не плохо. Однако настроение попортила эта скотина, что, вальяжно развалившись на кровати, читала какую-то книжку, и, судя по всему, она была гораздо интересней моей скромной персоны, потому что тот даже не удостоил меня взгляда. Ну и охеренно, — протопал я мимо, сжимая позади расходящиеся полы больничной рубахи.

— Не стесняйся, котенок, я там все уже видел.

Я хлопнул дверью туалета так, что в кабинете врача что-то грохнулось.

Блядь, эта сука знает, как задеть за живое.

Я не имел понятия, что делать с Локи. Шутить с ним не стоило, поэтому моя следующая попытка избавиться от него должна сработать на сто процентов, или не сносить мне головы, ну или чего пониже. Я решил, что сначала попытаюсь пережить суд и наказание, а когда очухаюсь (мысли о том, что я могу остаться калекой, я гнал к чертовой матери), то и займусь этой скотиной.

Меня тошнило от того, что он собирался со мной сделать, но что мне оставалось? После той единственной ночи я прекрасно знал его силу, и баланс был отнюдь не в мою пользу. А учитывая, что у него в запасе были какие-то трюки, так и вовсе стоило подойти к делу со всей серьезностью. Конечно, я мог попытаться попросить помощи у ребят или атамана… вот только мне бы пришлось объяснить, какого хуя этот ублюдок вообще ко мне прицепился. А собственную трусость я явно не собирался ни с кем обсуждать, и как бы мне не было стыдно, что сделано — то сделано, но я жив и я дома, а значит у меня еще есть мизерный шанс на то, чтобы прожить сколько бы мне не было отведено лет в единственно знакомом и привычном мне месте. И этот шанс я не уступлю, и потому вытерплю все издевательства Локи, пока не наступит момент избавиться от него.

К тому же, он еще плохо знал устав Эста-нова, может ему кое-что и не понравится, и он свалит по добру — по здорову.

На второй день Сэджвик решил, что я могу выходить, но моя раздраженная ожогами кожа не дала мне такой возможности в течение дня, поэтому мне пришлось киснуть в палате с моим цепным псом, который откладывал в сторону уже шестую книжку. Да ну, на хер, — не поверю, что он их прочел — так, картинки полистал, и почему это доктор не выгонит его отсюда?

По идее, все взрослые мужчины впахивали до седьмого пота, устраняя ущерб после нападения. Как только этот дьявол куда-то отлучился, я тут же обратился к доктору.

— А почему Закари не заставит его работать как всех?

— Ты о Локи? — оторвался старичок от своих беленьких бумажек и, сняв очки, потер переносицу.

Я кивнул.

— Он пытался, — улыбнулся тот, — но у него ничего не вышло.