Бог-Император Дюны

– Теперь, я полагаю, это отношение изменится?

– Не слишком сильно.

– Почему?

– Потому что Монео прав. Я не стану отвлекаться по мелочам.

– Они действительно могли вас убить?

– С определенной долей вероятности. Знаешь, Дункан, лишь немногие понимают, какой катастрофой станет моя смерть.

– Что замышляют тлейлаксианцы?

– Ловушку; я думаю – обыкновенную, милую ловушку. Они послали мне сигнал, Дункан.

– Какой сигнал?

– Началась новая эскалация отчаянных попыток совершить переворот. Это просто идея фикс у некоторых из моих подданных.

Они перешли мост и начали взбираться на наблюдательный пункт Лето. Айдахо молча переваривал услышанное.

На вершине скалы Лето оглянулся и посмотрел на выжженную пустыню Сарьира.

За мостом, на месте нападения, слышался плач тех, кто потерял в схватке своих близких. Своим обостренным слухом Лето различил голос Монео, который предупреждал их о том, что время траура должно быть по необходимости кратким, что в Цитадели остались другие близкие и что не стоит навлекать на себя гнев Бога-Императора.

Их слезы высохнут, и на лицах вновь появятся улыбки к тому времени, когда мы достигнем Онна, подумал Лето. Они думают, что я их презираю! Но какое значение это имеет в действительности? Это всего лишь маленькие нюансы в настроении тех, кто мало живет и мало думает.

Вид Пустыни успокоил Лето. С этого места не было видно реку, текущую на дне каньона. Она становилась видна, только если повернуться на триста шестьдесят градусов, в направлении Города Празднеств. Слегка повернувшись влево, Лето увидел опушку Запретного Леса. Зеленый ландшафт заставил Лето вспомнить о том, что Сарьир – это всего лишь жалкий остаток той могучей бескрайней Пустыни, перед которой трепетали не только обычные люди, но даже дикие фримены, которые кочевали по ней.

Это река, подумал Лето. Если я обернусь, то увижу плоды своих рук.

Рукотворная расщелина, с которой падали воды реки Айдахо, была простым расширением того пролома, который сделал Муад’Диб в Защитном Валу и сквозь который в Пустыню ворвались его легионы верхом на червях. Там, где сейчас течет вода, Муад’Диб во время бури входил в историю… и в то, что произошло после него.

Лето услышал знакомые шаги Монео, тот взбирался на смотровую площадку. Монео поднялся на вершину и остановился, стараясь отдышаться.

– Когда мы отправимся дальше? – спросил Айдахо.

Монео взмахнул рукой, призвав Айдахо к молчанию, и обратился к Лето:

– Господин, мы получили сообщение из Онна. Бене Гессерит предупредили нас о том, что вы будете атакованы близ моста.

Айдахо презрительно хмыкнул.

– Не слишком ли поздно пришло их предупреждение?

– Это не их вина, – сказал Монео. – Капитан Говорящих Рыб не поверила им.

Тем временем к смотровой площадке начали подтягиваться остальные члены свиты. Некоторые из них до сих пор не оправились от потрясения и еле волочили ноги. Вселяя в них бодрость, среди них сновали Говорящие Рыбы.

– Уберите гвардию из посольства Бене Гессерит, – распорядился Лето. – Направьте им послание. Скажите, что их аудиенция будет последней, но пусть они ничего не опасаются. Скажите им, что последние станут первыми. Они поймут этот намек.

– Как быть с Тлейлаксу? – спросил Айдахо.

Лето обернулся к Монео.

– Да, о Тлейлаксу… Мы пошлем им предупреждение.

– Какое, господин?

– После моего приказа, но не ранее. Посол Тлейлаксу будет подвергнут телесному наказанию и изгнан.

– Господин!

– Ты не согласен?

– Если мы хотим сохранить тайну, – Монео оглянулся на место побоища, – то каким образом мы объясним эту порку?

– Мы не станем ничего объяснять.

– Мы не приведем никаких причин?

– Никаких.

– Но, мой господин, пойдут слухи и разговоры…

– Я просто реагирую, Монео! Пусть моя бессознательная часть, которая действует автоматически, получит в этом деле полную свободу.

– Это породит большой страх, мой господин.

Айдахо расхохотался и встал между тележкой и Монео.

– Это же благодеяние для посла! Были правители, которые за такое просто сожгли бы дурака на медленном огне.

Монео обратился к Лето через плечо Айдахо:

– Но, мой господин, это действие подтвердит, что мы были атакованы.

– На Тлейлаксу об этом и так знают, – сказал Лето, – но они ничего об этом не скажут.

– И поскольку все нападавшие убиты… – вставил Айдахо.

– Ты все понял, Монео? – спросил Лето. – Если мы придем в Онн свеженькими и безмятежными, тлейлаксианцы сразу поймут, что потерпели сокрушительное поражение.

Монео оглянулся на придворных и Говорящих Рыб, которые с величайшим вниманием прислушивались к разговору. Редко им приходилось слышать такую откровенную беседу между Императором и его ближайшими помощниками.

– Когда мой господин подаст сигнал к наказанию посла? – спросил Монео.

– Во время аудиенции.