Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Можешь нарваться на неожиданности – причем не обязательно преступного характера. Иду я как-то по ресторанному залу, где кормили участников экуменической ассамблеи – человек пятьсот. Навстречу мне официантка с подносом, на котором – пара десятков грязных тарелок. Слегка пританцовывает, напевает что-то. Я по наивности полагал, что официант, как везде, уступит дорогу клиенту – и не стал прятаться от жизнерадостной тетки между столиками. И получил по полной: грязной посудой меня осыпали с ног до головы. Лишь одна история была хуже: в «Метрополе» на званом ужине по случаю одного юбилея официантка просто… поставила поднос мне на плечо и начала «метать на стол». В принципе, «чоуш» – ей было весьма удобно, наверное.

Аргентина

Здесь «левые» всегда боролись с «правыми» – и последние, в отличие от Бразилии, Кубы и Венесуэлы, обычно одерживали победу, применяя военную силу и репрессии. В элитах немало людей с иностранными корнями – немцев (в том числе потомков беглых нацистов), французов, арабов, русских, украинцев, итальянцев (одним из них был нынешний папа Бергольо). Сильно влияние США – и значит, левые почти не имеют шансов системно изменить жизнь страны. Как не имели и в прошлом.

Мощная «католическая» религиозность – и институциональная, и бытовая – соседствует с причудливыми «народными» культами. Вся страна усыпана стихийными «божницами» в честь Гаучито Хиля – жившего в XIX веке полулегендарного защитника бедняков, обращению к которому приписывают целительную силу. Нередко можно увидеть и митинги – например, с безнадежным требованием вернуть Аргентине спорные Мальвинские острова, жестко отвоеванные Англией после короткого столкновения в 1982 году, когда аргентинцы попытались решить проблему силой.

Латиноамериканскую кухню я особо никогда не почитал. Единственное, что оценил в Бразилии – это сочные куриные сердечки, поджаренные на огне (у меня они почти всегда подсыхают). А вот аргентинские «парижжи» – огромные тарелки вареного мяса, поставленного минут на десять на огонь, – я считаю издевательством над продуктом. Единственное, что я подсмотрел в Буэнос-Айресе – это вертикально растянутые рядом с нагревательными элементами козлиные туши, от которых потихоньку, по принципу шаурмы, отрезаются поджаренные слои мяса. Получается шедевр – и для России довольно экзотический, несмотря на обилие козлятины. Однажды приготовил нечто подобное на одной российской ферме, где разводят коз. Сам удивился, насколько правильно все вышло – особенно по сравнению с козлятиной вареной, которую хозяева обычно подавали к столу.

Америка

Недавно один западный журналист спросил меня, какое будущее для Соединенных Штатов я вижу наиболее вероятным. «Фрагментацию», – ответил я, подумав секунды две. Действительно, все к этому идет. Знаменитый «плавильный котел» перестает работать. Афроамериканцы, мусульмане, китайцы, индусы, политические группы, люди богатые и бедные начинают все больше жить будто бы на разных планетах. Когда я впервые в начале девяностых приехал в Нью-Йорк, первым делом отправился посмотреть на Брайтон-Бич – знаменитую русско-еврейскую колонию на далекой окраине. Все там было очень мило: и одесский говорок, и анекдоты десятилетней давности, и пельменные-рюмочные. Рассказал о своем визите отцу Леониду Кишковскому – русскому священнику, живущему под Нью-Йорком с 60-х годов и весьма сильно встроенному в элитный истеблишмент. Тот сказал: «Ну да, я тоже один раз был на Брайтон-Бич»… В общем, иудеи с самарянами не сообщаются (хотя этнический фактор был в данном случае неважен).

Да, Америка очень многолика. Консервативный мормонский парадиз и черные районы Нью-Йорка – это действительно разные планеты. Но еще недавно их сплачивал – да и до сих пор сплачивает – американский патриотизм, который мне всегда был отчасти симпатичен хотя бы своей эстетикой. Однако тяга людей к своей культуре и вере, просыпающаяся по всему миру, не могла не затронуть и Штатов. Так, молодой американский мусульманин – все чаще прежде всего мусульманин, а затем американец, если он вообще не воспринимает свою страну негативно. Для чернокожих людей, устраивающих бунты в Фергюсоне, главный враг – это белые чиновники и полицейские, а не Россия, не Китай и не КНДР.

Отдельный мир – индейцы, хотя их и не так много осталось. Как-то на одной международной конференции взял слово весьма цивильный человек, выглядевший как бизнесмен средней руки, типичный янки. На кого он точно не был похож – так это на «системных» индейских вождей, демонстрирующих по разным собраниям длинные волосы и кожаные куртки, но, по сути, весьма осторожных и лояльных. Неожиданно спикер представился:

– Я приехал к вам с земли племени юкошкаважажа, временно оккупированной Соединенными Штатами Америки.