Бог, которого люблю

…Ссора с сестрой произошла неожиданно. В который раз мы вертелись вокруг привезённых чемоданов, сверяя наши записи. Кому что отдали, кто заплатил, кто – ещё нет, кто что вернул. Чтобы как следует всё проверить, многие вещи пришлось вытащить, и они в беспорядке были разбросаны по комнате. Почему-то именно в этот момент моей племяннице захотелось включить телевизор, который находился как раз в том углу, где мы устроили «инвентаризацию».

Я вдруг почувствовал, что мои мозги отказываются работать: разбросанные вокруг вещи, вопросы сестры, что делать с непроданным товаром, неразбериха с записями, включённый на полную мощность телевизор – всё это не давало возможности сосредоточиться.

– Наталья, выключи телевизор, дай нам во всём разобраться, – совершенно уверенный в поддержке сестры, потребовал я от племянницы.

Никакой реакции не последовало. Сестра тут же задала очередной вопрос, и мне пришлось отвечать. Племянница же, как ни в чём не бывало, продолжала смотреть телевизор.

«Неужели они не понимают, что не для себя всё это делаю», – с раздражением подумал я. Подошёл к телевизору и выключил его.

В наступившей тишине сказал, что племянница ещё ребёнок, находится не у себя дома, и должна уважать взрослых, и жаль, что её этому не научили.

Через полчаса, когда мы с сестрой остались вдвоём, она, пройдясь по всей моей жизни, выложила всё, что думала обо мне. Наверное, не было на свете человека, который мог бы ударить меня больнее. Ведь она знала обо мне всё. Я ей не ответил.

Перед тем, как заснуть, думал: «Допустим, сделаю вид, что ничего особенного не случилось, постараюсь всё сгладить. Это возможно. Ведь я не сгрубил в ответ. Но наверняка через год или два сестра захочет ещё раз приехать, – как смогу ей отказать? Лукавить, что-то придумывать не смогу, и всё повторится сначала. Если после того, как прочла мою рукопись, в которой постарался написать о себе всю правду, она презирает меня, призирает всё, что делаю, мой образ жизни, говорит, что я возомнил себя Христом, только время может изменить её…»

Утром, подойдя к ней, сказал:

– У меня нет обиды. Мы как были брат с сестрой – так и останемся. Всё, что обещал, сделаю. Мы продадим вещи, отвезу в аэропорт, дам немного денег на дорогу. Но раз ты так думаешь обо мне, нам лучше будет четыре года не видеться. Мы сделаем перерыв. Четыре года не приезжай ко мне.

Обычно все наши столкновения были довольно бурными: мы спорили, перебивая друг друга, что-то доказывали. Теперь же всё было по-другому. Ещё накануне я хорошо подумал, над тем, что сказать, и дал себе установку – оставаться как можно спокойнее.

Может моё спокойствие, может досада на себя, что наговорила лишнего, и теперь уже ничего не поправить, но услышав «не приезжай четыре года», – она, буквально, взорвалась:

– Да я никогда к тебе не приеду! – тут же зареклась она со слезами. – Пусть останусь совсем нищей, умирать буду, но не приеду.

Такой её ни разу не видел – чтоб она так плакала.

Помню, сказал ей:

– Не говори этого слова «никогда». Только Бог знает, как повернётся наша жизнь.

Перед сном опять раздумывал, правильно ли поступаю. Ведь написано: «И прости нам грехи наши, как мы прощаем должникам своим».

Через два дня мать подошла ко мне, когда никого не было.

– Прости её, – попросила она. – Ведь вас только двое – брат и сестра. Помнишь притчу о блудном сыне, когда он вернулся к отцу? Отец простил его…

И она попыталась стать на колени. Я успел подхватить её. Подумал, наверное, сестра сама не решилась поговорить со мной, послала мать.

– Да я простил её, – растерявшись, ответил маме. – Просто, пусть не приезжает четыре года, пусть пройдёт время.

Тяжёлыми были последующие дни сомнений. Убеждал себя, что должен поступить, как написано в Библии: «Пусть твоё «да» будет «да», «нет» – «нет», а что сверх того, то от лукавого».

Злорадная мысль всё время приходила ко мне. «За эти четыре года она потеряет много денег». Затем спросил себя: «А люблю ли я сестру? Люблю ли племянницу?»

Наверное, нет. Ведь писание говорит, что любовь всё переносит, долготерпит, не мыслит зла… Такой любви у меня нет. А где же её взять?..

Совсем не знаю, почему назначил сестре тогда такой срок – четыре года… Лишь много лет спустя, вспоминая всё, неожиданно сопоставил. Ведь ровно на четыре года раньше срока мать с сестрой вытащили меня из лагеря на свободу.

Два языка

«Всё, что не приключится тебе, принимай охотно и в превратностях твоего уничижения будь долготерпелив. Ибо золото испытывается в огне, а люди, угодные Богу, – в горниле уничижения».

Сирах. 2:4, 5.

Недели через три они уехали. А на следующий день, после их отъезда случилась неприятность. В моей машине «полетел» мотор.