Бог мелких пакостей

Мы остановились перед четырнадцатой квартирой. От легкого сквозняка приоткрытая дверь слегка поскрипывала. Через узкую щель виднелся шкаф и подставка для обуви.

– Дверь забыли закрыть? Или вышли на минуточку?

Алина нажала кнопку звонка и зычным голосом крикнула в щель:

– Хозяева, у вас дверь открыта!

Тишина. Я заволновалась: не люблю необитаемых квартир да еще с открытыми дверьми.

Пришлось позвонить еще раз.

– Спят, что ли?

– Пошли, Алина, – я потянула ее за рукав и отступила к лестнице, намереваясь тут же броситься вниз, к выходу.

– Постой. Нехорошо получается. Дверь открыта, хозяева спят, в это время воры могут вынести все, что угодно.

– Их нет дома, – уверенно сказала я.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что от твоего голоса и дверного звонка и мертвый бы проснулся.

– Пошли посмотрим? – предложила Алина.

– Не хочу.

– Послушай, там пожилой человек, вчера дочь похоронил. Вдруг Нины дома нет, а у него сердечный приступ?

Алина умеет меня убеждать – мы приоткрыли дверь и нырнули внутрь.

– Есть кто дома? – теперь уже тихо позвали мы.

Квартирка состояла из трех комнат. Первая, куда мы попали, была гостиная. Старая стеночка, продавленный диван, выцветшие портьеры и далеко не новый телевизор «LG». По полу разбросано множество бумаг, книг, разной мелочевки. Тут же валялся выпотрошенный ящик, выдернутый из стенки. Другой ящик был выдвинут до предела, и держался в стенке на честном слове.

– Да, – присвистнула Алина, – похоже, хозяин давно не убирался в комнате.

– Анатолий Борисович, вы где? – позвала я.

– В этом хламе нетрудно потеряться, – отметила Алина. – Пошли дальше.

Дальше по коридору была кухня, напротив нее спальня. Вещи, вывернутые из шкафа, горой возвышались на кровати. Мы переглянулись. Ситуация, в которую мы попали, все больше и больше переставала мне нравиться.

– Уйдем? – предложила я.

– Да, только заглянем в последнюю комнату.

Наверное, в этой комнате прежде жили Лариса и Нина. Веселенькие обои, прозрачные гардины с рюшами. Плательный шкаф у входа и множество цветочных горшков на подоконнике. Один письменный стол на двоих у окна и две софы, одна напротив другой.

Посреди комнаты на вертящемся стуле с веревочными петлями на ногах и руках сидел Анатолий Борисович. Связанный он бы и так никуда не смог уйти, но кому-то этого показалось мало – этот кто-то накрепко прибинтовал грудь хозяина квартиры к спинке стула клейкой лентой.

Голова Анатолия Борисовича как-то неестественно свешивалась набок. Рот бедняги был заклеен широким пластырем, а крылья носа сжимала прищепка, очень похожая на те, в которых выступают девушки, занимающиеся синхронным плаванием. Дышать ему было нечем. Да он и не дышал – он был мертв и, если судить по синюшному оттенку кожи, давно.

– Черт! – вырвалось у Алины. – Этого только не хватало. Сначала Лариса, теперь ее отец. Кому они помешали?

– Алина, посмотри, что у Красина на носу.

– Вижу. Убийца большой оригинал. Надо же для чего зажим для носа приспособил. Шутник! – фыркнула она.

– В квартире что-то искали. – Чтобы не смотреть на труп, я стала озираться по сторонам. В этой комнате тоже рылись. Дверцы шкафа открыты настежь, на полу ворох одежды.

– Что тут можно взять? Одно старье. – Алина двумя пальцами подняла с пола старую юбчонку, которую кто-то из сестер, скорей всего, носил в пятом классе.

– Может быть, деньги искали? – предположила я.

– Деньги? Марина, не смеши меня. Ты посмотри на обстановку. Той стеночке, – она кивнула головой в сторону, имея в виду мебель в гостиной, – сто лет в обед. Диван с пружинами. В каком веке его выпустили? Деньги! Ну ты скажешь!

– Тем не менее Анатолий Борисович купил дочкам по квартире, – напомнила я.

– По квартире? – задумалась Алина. – В центре города. Ой, все равно он на миллионера не похож. Ты посмотри на него.

На труп смотреть мне не хотелось, но я все равно пересилила себя и еще раз взглянула на Анатолия Борисовича. Разумеется, по внешнему виду не скажешь, что у Красина водились деньги. Но я не торопилась соглашаться с Алиной:

– Внешний вид еще ни о чем не говорит. Может, он просто не придавал значения своей одежде. И потом, он жил один, без жены. Это женщине нужен ремонт, новая мебель, красивая посуда. А мужчины… У одной моей приятельницы муж ушел из семьи только потому, что она решила через десять лет после очередного ремонта переклеить обои. Как тебе? Он, оказывается, не мог вытерпеть неудобств, связанных с ремонтом. И таких примеров уйма. Так что, Алина, чужая душа – потемки.