Бог не играет в кости

— Представь на секунду, что этот ужасный ребенок действительно тот, за кого себя выдает. А ты не думала, что вся эта возня с изменением функций иерофантов затеяна кем-то намного умнее нас для того, чтобы не допустить такого вот молокососа к управлению планетой? А? Дети они ведь такие… — Егор делает многозначительную паузу. — Фантазеры. Захочет, чтобы мы тут под водой жили или чтобы у нас вырос хвост, придется ведь отращивать и хвост, и жабры. Просто так, по приколу.

Я теряюсь, не зная, что ответить, а Егор безжалостно добивает меня:

— Дети ведь и любимую игрушку в запальчивости могут сломать… Мало ли что она тут нам излагает, а как окажется у себя, так и сотрет игру к чертовой матери, от обиды за нынешние унижения…

— Но… — начинаю я, и закрываю рот, понимая, что возразить мне нечего.

Это тупик. Мы не можем допустить, чтобы выиграла «мировая закулиса», потому что нам не нравится то, какими мы стали. Мы не можем допустить, чтобы выиграл ее противник, потому что опасаемся того, какими мы будем. Но мы не можем допустить срыва матча, потому что тогда выиграет этот непонятный ребенок, а в этом случае мы вообще можем перестать быть.

— Это тупик, — повторяю я вслух.

Больше всего сейчас мне хочется оказаться вместе с Егором в моем номере отеля, где есть огромная двуспальная кровать и бутылка амонтильядо в баре. И пропади все пропадом. Это самое легкое решение и самое приятное. Но где-то ведь наверняка есть и правильное решение. Поэтому я говорю:

— Надо обязательно рассказать Алексу и Холланду.

Егор, услышав фамилию британца, морщится, но молчит.

— Что рассказать Холланду? — раздается сзади детский голосок.

Я оборачиваюсь назад. В дверях спальни появляется Яна. На диване, облокотившись на подушки, сидит Валерия. Интересно, и давно она там сидит?

— Да вот думаем поговорить с Алексом и его отцом насчет того, чтобы команды не вышли на матч, — непринужденно говорит Егор.

— Алекс, я думаю, будет на нашей стороне, — сообщает девочка.

— Откуда ты знаешь?

— Я уже давно с ним по скайпу общаюсь.

— Я не знала, что вы знакомы, — удивленно смотрит на девочку Валерия.

— А кто, думаете, его надоумил самолет похитить? — сообщает та, явно ожидая похвалы.

— Так, может, ты и противоположную сторону тоже надоумила? — вкрадчиво осведомляется Егор.

— Ну да. Я и с ними тоже разговаривала, — не замечая подвоха, говорит девочка.

— Значит, Давид… Это была твоя идея?..

Голос Валерии дрожит.

— Ну, убивать-то я никого не просила.

Яна, поняв, что ее загнали в угол, краснеет. Валерия молча глотает слезы, но лицо у нее становится каменным.

— Все, я пошел, — вдруг резко засобирался Егор.

Он целует меня в макушку и незаметно шепчет в ухо:

— Пока ничего не предпринимай. Когда что-нибудь придумаю, позвоню. Будь с ними рядом.

Яне опять стало плохо, и она отправилась прилечь. Валерия проводила девочку взглядом, но не тронулась с места. Когда дверь в спальню закрылась, она подошла ко мне.

— Я отлучусь часа на три. Думаю, за это время с ней ничего не случится, — холодно говорит она. — Если не буду успевать, приеду сразу на стадион.

Я остаюсь в одиночестве. Самое время раскинуть мозгами и уложить все по полочкам.

Да, конечно, я бы хотела видеть в иерофантах мудрых учителей и наставников. Это то, чего мы были лишены долгое время. Хотелось бы получать ответы на самые насущные наши вопросы. Хотелось умного совета в те моменты, когда мы не знаем, как поступить. Хотелось уверовать в собственную безопасность — чтобы кто-то схватил за руку размахивающих ядерным оружием местных головорезов или остановил злобного космического хулигана, решившего поколотить маленькое земное человечество, буде он появится. Все. С остальным мы справимся сами. Так что иерофанты нужны, и нужны именно в таком виде. Но что делать с нашим маленьким недужным создателем? Хотя кто сказал, что она — наш создатель?

Я порылась в памяти. Точно. Сама она об этом не говорила, называла себя игроком. Может, она просто обычный ребенок в другом мире, который уселся за компьютер, когда взрослые на минуту вышли из комнаты, и теперь продолжает начатую кем-то игру? Если это вообще игра. Хорошо, если этот кто-то наблюдает за ее действиями и при случае может шлепнуть по детской ручке, чтобы та ненароком не совершила непоправимое. Хорошо, если прав Егор, и наш настоящий создатель сумел обезопасить нас, предусмотрев подобную ситуацию. А если не прав?

Мне вовсе не хочется, чтобы моя жизнь… да что там мелочиться — жизнь на планете зависела от прихоти семилетки. Могу ли я полностью довериться ей? Думаю, нет. Но что я могу сделать? Если не знаешь, что делать, — доверь решение другому, так поступают умные люди. Только кому доверить-то? Кто может решить этот ребус? Неведомый «Шут»? Но я не знаю этого человека и не хочу, чтобы мое будущее определял некто, абсолютно мне незнакомый. Я могла бы довериться Егору. В крайнем случае, Алексу. Но они сейчас наверняка пребывают в таком же смятении, как и я.

Эх…

XXI