Бог не играет в кости

— Вот как? — брови Холланда изумленно поползли вверх.

Похоже, мне удалось удивить его. И хотя Холланд по-прежнему улыбается, взгляд его при этом становится каким-то странным. Не могу прочесть, что кроется в нем, — какие-то очень сложные чувства и эмоции. Тем более что длится это непонятное состояние всего лишь секунду, и Холланд вновь становится невозмутимым и чуть ироничным британцем.

— Ну, так куда?

— Лучше, конечно, на Невский, — прошу я.

— Я тоже хочу на Невский, — встревает Алекс.

— Я рассчитывал, что ты поживешь у меня, — с сожалением говорит ему Холланд. — Но воля твоя.

Машина сворачивает с окружной и двигается к центру по Московскому проспекту. Холланд больше не пристает к нам с расспросами. Алекс молча смотрит в окно, всем своим видом показывая, что не намерен поддерживать беседу. И мне ничего не остается, как прикрыть глаза и ненадолго расслабиться.

Почувствовав, что мы остановились, я с усилием выплыла из дремы.

«Мерседес» стоял перед типичным питерским зданием центра города, оказавшимся отелем, а резво подскочившие носильщики уже вытаскивали из багажника мой чемодан. Я схватила свой ноутбук и направилась следом за Холландом. Алекс понуро потащился за мной.

Холланд опять сумел меня удивить. Уже который раз за последний день. И умением пилотировать, и отношением к сыну, и вот сейчас, когда лично подошел к стойке ресепшена и занялся нашим устройством в отеле. Мог ведь кому-то из своих подчиненных поручить это дело, тем более что у него в подчинении весь земной шар.

Я глянула на большие настенные часы в холле, попросила портье разбудить меня через четыре часа и направилась в номер. Ну что тут сказать: шикарно, конечно. А как еще могло быть? Но интерьеры будем рассматривать потом, а сейчас спать.

Меня разбудил осторожный стук в дверь.

— Да! — крикнула я. — Войдите!

На пороге появилась аккуратная горничная с подносом в руках. Букетик цветов в изящной вазочке, кофе, апельсиновый сок, какая-то красиво разложенная по маленьким тарелочкам снедь.

— Entschuldigen Sie… — говорит она на хорошем немецком. — Brunch[7].

— Я не заказывала, — удивленно отвечаю по-русски.

— О, простите, — улыбается девчушка, ставя поднос мне на кровать. — Это комплимент от отеля. Вы просили разбудить вас через четыре часа. Они истекли.

Девушка кланяется и отступает на пару шагов.

— Меня зовут Катя. Если вам что-нибудь будет нужно, наберите номер вашей комнаты, и я тотчас приду. Еще меня попросили передать вам, что на ваш номер открыт неограниченный кредит. А господин Холланд просил передать вам конверт. Он на подносе, рядом с приветственным письмом генерального менеджера.

Да, на подносе действительно лежал конверт с платиновой картой банка, название которого мне ничего не сказало, оформленной на имя Анны Шнайдер, приглашение на завтрашний матч, а также пропуск на стадион на утреннюю тренировку.

Девчушка исчезает за дверью, а я понимаю, что мне нравится быть гостьей «Нижней десятки» или как они там себя называют.

За окном уже начинает смеркаться, а я отдаю должное «комплименту» на подносе. Вкусно!

С Холландом и остальными иерофантами я увижусь завтра утром на стадионе. К этому времени неплохо было бы сформулировать в голове вопросы и продумать свое поведение. Хоть шеф и назвал эти два дня отпуском, но на самом деле какой же это отпуск. Мне предстояла работа, серьезная и ответственная, как никогда. Советоваться с полковником бесполезно, «мировая закулиса» для него такая же тайна за семью печатями, что и для меня, если еще не больше.

Итак, мне надо подумать, а думается мне лучше всего на свежем воздухе.

Я натягиваю джинсы, достаю из чехла свой жилет из чернобурки, с сомнением смотрю на него с минуту и убираю обратно. Твое задание закончено, — говорю я себе, — так кому же ты собираешься пускать пыль в глаза? Да и холодно вечером. Я надеваю куртку и выхожу на улицу.

Я неплохо знаю Питер, хотя родители и увезли меня в Москву в девять лет — отец получил новую должность. Но Петербург все равно остался моим родным городом с особым отношением к нему. И у него особое отношение ко мне, а иначе зачем бы он каждые пару-тройку лет тянул меня к себе?