Бог. Новые ответы у границ разума

Это также означает, кстати, что глупо говорить о разумах как о собраниях «мемов», составляющих «виртуальную машину» или «программу», которая работает в структуре мозга, как это делают Деннетт и другие. Этот термин «мемы» – словцо, придуманное Ричардом Докинзом и облюбованное узким кругом когнитивных и эволюционных теоретиков, – относится к своего рода культурному аналогу генов: предположительно мем является единицей общего поведения или мысли, как стиль одежды или архитектурной моды, или мелодии, или идеи, или фразы, которая передается от одного человека другому путем имитации и вариации. Более того (и тут – аналогия между генетикой и «меметикой»), мемы, по-видимому, в какой-то мере копируют самих себя, колонизируя экологию мозга, адаптируя, выживая, вытесняя менее прочные меметические популяции и тем самым создавая и определяя контенты сознания. Теперь, в качестве иронической метафоры, подразумеваемой как слегка едкий комментарий к человеческой тенденции к конформизму, разговоры о «мемах» могут быть досадно симпатичным и притягательным способом описания генеалогии популярной культуры. В смысле серьезной гипотезы того, как работает сознание – как оно приобретает свои «программы» или свои ментальные интенция, – все это псевдонаучная и псевдофилософская болтовня. Было бы, конечно, удобно для компьютерно-вычислительной модели разума, если бы можно было обнаружить какую-то предсознательную форму интенционального контента, который распространяется сам по себе, который расположен в мозге так, как ДНК находится в клетках тела, и который таким образом составляет «информацию» сознания, в чем-то подобно тому, как генетические коды вносят «информацию» в организмы. Однако эта идея абсурдна. Генетические материалы размножаются физическими транзакциями, потому что они сами являются физическими реальностями; на их уровне нет необходимости в сознательных действиях. Однако, каких бы ни было еще «мемов», если бы такие вещи действительно существовали, они определенно были бы составлены из интенционального контента и существовали бы только как объекты ментальной репрезентации. Поэтому они не были бы метафорически «выбраны» природой в том смысле, в каком говорят о единицах биологической эволюции, но буквально были бы выбраны (пускай часто несколько пассивно) сознательным разумом. Они могут быть объектами интенциональности, но они, безусловно, не могут объяснить интенциональность; существование причины не может быть объяснено ее собственными контингентными следствиями. Как таковое, словцо «мемы» – это просто причудливый жаргон, некое драгоценное имя для капризов человеческого вкуса, любопытства, воображения и тоски по общению. Более того, если использовать его в этом контексте, то, возможно, нет более заметного примера аналогии, которая должна объяснять сознание, но которая сама по себе понятна только в свете реальности сознания (во всей его вечной необъяснимости).

VIII