Бог. Новые ответы у границ разума

4. Трансцендентальные условия опыта. Чтобы понять мир, разум должен в каком-то смысле составить мир, а под этим я подразумеваю обеспечение условий, необходимых для его постижения. По крайней мере, так сказал Иммануил Кант (1724–1804), и, кажется, эту мысль довольно трудно оспорить. Не нужно рассматривать всю кантовскую эпистемологию в целом (я и не пытаюсь), чтобы признать ту истину, что опыт становится понятным только в рамках априорных категорий; а эти категории не впечатываются в ум физической реальностью, но всегда должны предшествовать эмпирическому опыту. Это момент, тесно связанный с вопросом об абстрактных понятиях, как он обрисован ранее, хотя здесь он несколько более радикален; вопрос теперь не только в том, как разум понимает реальность, но и в том, как он имеет какой-либо продолжительный опыт чего-либо вообще. Мы достаточно четко видим, как определенные трансцендентальные категории (то есть категории, не привязанные к конкретным вещам, но абстрактно применимые ко всем конкретным вещам) необходимы для формирования рациональных суждений о вещах. Например, ряд простых чувственных впечатлений от последовательных событий, таких как дым, поднимающийся из огня, может быть синтезирован в суждение о том, что связь между двумя событиями является причинно-следственной только потому, что разум уже обладает понятием причины.

Поэтому то, что органы чувств воспринимают как последовательность, разум понимает как реальное следствие. И категория причины не может быть абстрагирована от природы, если она уже не присутствует в восприятии природы разумом. В более широком смысле, однако, можно сказать, что вне рациональной организации опыта в четко артикулированном и непрерывном порядке и посредством понятий, формально предшествующих эмпирическим данным, мир был бы для нас не больше, чем шторм чувственных впечатлений. Чувства даже не воспринимали бы последовательности событий, потому что они вообще не могли бы воспринимать разные отдельные события. Разум интерпретирует реальность, чтобы иметь реальность для интерпретации, а не наоборот, и порядок приоритета здесь необратим. Категории, которые соединяют все вещи в рациональном порядке, не могут быть ноэтическими остатками чувственных переживаний, которые посредством чистого накопления организуют и интерпретируют самих себя; логическая связность и постижимость опыта обусловлена этими категориями. С точки зрения физикализма это проблема, конечно, такая, какой не существовало для большинства древних и средневековых школ мысли (для которых разум и мир внутренне формировались (were informed) одним и тем же порядком рациональных причин и поэтому были сущностно открыты для друг друга). Однако я не хочу зацикливаться на этой проблеме, поскольку предпочел бы привести дополнительные соображения, на которые она указывает в контексте того, что я считаю двумя еще более непреодолимыми препятствиями для любых попыток натуралистического отчета о сознании или разуме. А именно:

V

5. Интенциональность. Латинский глагол intendere означает, среди прочего, «направляться к», «нацеливаться на» или «стремиться к». В философии сознания термин «интенциональность» относится не просто к волевой тенденции, но к фундаментальной способности разума направлять себя к чему-то. Интенциональность – это способность ума к «близости» («aboutness»), посредством которой он думает, желает, верит, подразумевает, представляет, желает, воображает или иным образом ориентируется на конкретный объект или цель. Интенциональность присутствует во всяком восприятии, понимании, языке, мышлении, воображении, ожидании, уповании и страхе, а также во всяком другом детерминированном действии сознательного ума. Это то, что допускает сознательный смысл, указания на что-либо, предложения чего-либо или представления чего-либо. Этот термин был введен в современную философию (с опорой на схоластический прецедент) блестящим Францем Брентано (1838–1917), мыслителем, чаще упоминаемым, чем читаемым. Для Брентано интенциональность является «признаком ментального» и по своей природе совершенно отсутствует в чисто материальном физическом порядке. Более того, для Брентано не существует реального акта сознания, который в каком-то смысле не был бы сформирован (informed) этой интенциональностью, ни даже малейшего акта познания.