Бог пива

Граф выхватил меч, и вместе с Касаланом, вооруженным бубном, они дружно шагнули вперед, заслонив собой Бьорна. Маленький Дик, пораженный последствиями своего броска, застыл на месте с открытым ртом. Самым резвым оказался Крыс. Не переставая чихать, он в два прыжка настиг и оседлал красноглазого, затем ловко накинув удавку тому на шею. Волосатые ручки красноглазого подогнулись, и он упал на живот, безуспешно стараясь просунуть пальцы между удавкой и своим горлом.

– Как посмел ты, пожиратель сена, появиться на дороге великих воинов? – полюбопытствовал Касалан, подходя к ним и ставя ногу на плечо малыша.

– Хкххрр, – объяснил красноглазый.

– Дорогой Крыс, пожалуйста, не додушивайте пока до конца, – попросил граф, – сначала хотелось бы задать ему пару вопросов.

Крыс слегка ослабил удавку и, склонившись к самому уху красноглазого, негромко предупредил:

– Попробуй только пошевельнуться, и тебе конец.

– Кхххрр, – согласился красноглазый.

С дерева ловко спрыгнул Ухо Дятла, видимо сообразивший, что красноглазых не так много, как показалось ему вначале.

– Слезь с него, могучий Крыс, да, ты мешаешь отрубить голову этой вонючей собаке! – воинственно крикнул он, размахивая маленьким топориком, которым мы рубили ветки.

– Слезть-то я слезу, – сказал Крыс, тем не менее не слезая с пленника. – Но отчего сразу голову? Гораздо веселее было бы начать с какой-нибудь другой части…

– Прекратить! – Бьорн сорвался с места и врезался в Ухо Дятла всей тушей.

Контупер отлетел в сторону и плюхнулся в лужу с остатками почти растаявших градин.

– Один такой отрубил! А ну, быстро схватил котел – и за водой!

– Почему опять я, – заныл контупер, – я уже ходил, да! Чуть что, так Ухо Дятла да Ухо Дятла…

– П-шел, я сказал! – прикрикнул на него разбушевавшийся Бьорн и склонился над красноглазым. – А ты – выпей!

Бьорн поднес к губам дикаря флягу.

Красноглазый в ужасе замотал головой, но Бьорна было не удержать.

– Пей, – рявкнул Бьорн, – иначе я сам отрублю твою тупую башку!

Красноглазый обреченно припал к горлышку, наверное решив, что его хотят отравить.

– Пей, пей, – не унимался Бьорн, – еще пей, если жить хочешь. И если скажешь, что тебе не понравилось, я твоей участи не завидую!

– Ну хватит, ребята, – вмешался я, испытывая к красноглазому малышу искреннюю признательность. Нетрудно предположить, на чьей шее оказалась бы удавка, не свались он так вовремя… – Давайте с ним поговорим, наконец.

– Допросим, – поправил меня граф, – допросим, любезный Энди.

Маленький Дик опустился рядом с красноглазым и, схватив того за волосы, рывком приблизил его лицо к своему.

– Отвечать быстро и не задумываясь, – жестко сказал он, в упор рассматривая лицо красноглазого. – Что делал на дереве?

– Следил за вами, – сказал пленник, облизываясь и косясь на флягу.

Он совсем не был похож на контуперов. Крохотный, заросший не только на голове, но и по всему видимому телу рыжим курчавым волосом, очень смуглый. Под задранным зеленым халатиком красноглазый был одет в вязаные серые панталоны и безрукавку.

– Где остальные? – не отставал от него Дик. – Отвечать быстро!

– Не знаю… далеко… не скажу.

– Скажешь, – сказал Касалан, потрясая бубном. – Меня зовут Касалан, и мне ты все скажешь!

– Хорошо, – сказал красноглазый послушно, – тебе я все скажу, Касалан.

– Чего ждал? – Дик встряхнул красноглазого. – Думал напасть ночью?

– Ты не Касалан, – сказал красноглазый. – Пошел ты со своими вопросами…

– То есть как пошел? – обиделся Дик. – Куда пошел?

– Красноглазые не нападают, – веско сообщил Касалан, не дожидаясь ответа малыша, – красноглазые – добыча. Вот этот – славная добыча! Крупный. Тридцать килограмм неплохого мяса…

– Тьфу ты! – сказал Дик, отпустил волосы красноглазого и выпрямился, брезгливо вытирая руку о портки.

– Ты неплохого мяса не видел, – сказал Крыс.

– Тридцать кило – крупный? – удивился я. – Недомерок какой-то!

– Я красноглазых не ем, – скривился Бьорн.

Недомерок заплакал. А может быть, сделал вид, что заплакал.

– Не зря говорили старейшины, – посетовал он, – что высшие силы покарают меня…

– Покараем, – проворчал Бьорн, – вот еще… Заняться нам больше нечем! А за что, кстати?

– Во всем виноват пьяница Синебрюхий Окунь, – горестно забормотал красноглазый сбивчивой скороговоркой. – Я отказывался, а он все – «прыгнем! давай прыгнем»… а я упал и раздавил муравейник на северном склоне забытого оврага…

– Считаешь муравьев священными животными? – удивился граф.

– Все живые существа священны, – истово сказал красноглазый.

– Мужики, – обрадовался я, – мы поймали святого! Давайте скорее его… впрочем, ладно. Я сегодня добрый.

– Я-то думал, – разочарованно хлюпнул Крыс, снимая удавку с шеи красноглазого малыша.