Бог пива

– Это он для Острого Топора сведения собирает, гаденыш, – подал голос Крыс, обыгрывая в очередной раз Маленького Дика в крестики-нолики. – Ну, подставляй лоб…

Крестикам-ноликам Крыс научил пирата только что, но радовался выигрышам, как ребенок. Дик же, наоборот, сидел мрачно-задумчивый и грыз конец палки, причем тот конец, которым он, играя, царапал землю. Мне казалось, что я слышу, как она хрустит у него на зубах. Играли они на щелбаны.

– Бьорн, – сказал Энди, – ты, помнится, хотел «Зажигалке» научиться. Не передумал?

Маг лежал рядом со мной, также закинув ноги, как обычно уткнувшись в свою бумагу с заклинаниями.

– Да, конечно. Полезная вещь… – Я зевнул. – Получится вряд ли, но отчего не попробовать? Учи.

– Тогда смотри, братушка… Все проще простого. Нужно проговорить коротенькое заклинание. Прочитаешь отсюда. – Энди придвинулся, держа пальцем нужную строчку на листе. – Показать рукой на то, что должно загореться. На эту веточку, скажем. И, почему-то, сказать слово «Ом».

– Насчет «Ом» – это как раз понятно: все маги им заклинания заканчивают. Слово силы как-никак.

Я присмотрелся к написанному.

– Хоть буря снежная ярится… хоть ветер обдает дождем… из искры пламя возгорится. М-да… однако, давно я таких потешных отглагольных рифм не видал. Слушай, если это стихи, то явно не хватает строчки. Хотя бы одной.

– Не надо строчки! Ты не сказал «Ом» и не показал на ветку. Попробуй еще раз!

Я попробовал. После чего дотянулся до валяющейся сухой веточки, которую пытался заколдовать, и потрогал ее. Веточка была даже не теплая.

– Что за черт, – удивился Энди, – еще утром работало! Дай-ка я сам…

Он пробормотал свои вирши, омкнул – и веточка сразу зажглась.

– Странно, что у тебя не выходит. – Кажется, Энди расстроился. – Должно работать… ты ведь тоже на истинном говоришь?

– На нем. А странного ничего нет. Ты маг, тебя истинный язык сам выбрал, по доброй воле. Я бог, и в меня его насильно запихнули. Вот он и не больно-то слушается.

– Блин… а как его в тебя запихнули?

– Как и во всех богов. – Я пожал плечами. – Папаша Один заклял как-то свое семя, с тех пор мы и рождаемся. В магии не сильны, зато как боги кое-чего стоим. Ну что, не пора ли нам пора? Собираемся?

– Блин, давай еще минут десять отдохнем? А?

– Давай, – пожал я плечами.

– Слушай, Бьорн… Как ты думаешь, нарисованные тобой я и Елена живы еще? Переживаю за них что-то… Представляешь, они мне сегодня даже приснились.

– Я не думаю, я знаю… Живы-здоровы. А что именно приснилось?

– Да чепуха какая-то, – сказал Энди. – Я сны забываю моментально.

– Завидую вам, дорогой друг, – вздохнул граф. – Бьорн, а что вы про них знаете, если не секрет?

– Да, – оживился Энди, – расскажи!

– Нормально все у них. Сначала хотели на пшеничном поле поселиться, даже шалашик соорудили. Но там опасно было – птицы хищные, да и контуперы скоро урожай убирать будут. Так что я твоей копии подсказал путь к амбарам. Там, в закромах, им всяко поудобнее…

– Как подсказал?

– Мысленно. Все-таки я их создатель. Теперь они, демон меня того-этого, молятся мне о любой чепухе. Не слишком отвлекают, конечно. Так, зудят на краю сознания, если не прислушиваться. Но неловко как-то, я к такому не привык…

Я закрыл глаза, сосредоточился и посмотрел, как там у них дела.

– Ну? – забеспокоился Энди. – Не томи!

– Все в порядке. Кто бы мог подумать – нарисованный ты запаслив оказался, как хомяк. Столько натащить успел! В амбаре, где они устроились, щель под полом удобная. Темновато, но зато крыша над головой и вообще довольно уютно.

– А молятся они тебе о чем? Бьорн, ты откликайся! Ты за них в ответе!

– Да так, чепуха. У них словарный запас слов в пять пока, не всегда понимаю… Нарисованный Энди называет себя Э, а Елену – Е, это я разобрался. Еще есть слова: «бо» – это они ко мне так обращаются, «хо» – имеется в виду хочу, «мо» – подразумевается мое, «ша» – означает прячься, и слово «ы» – заменяет все прочие слова. Знаешь, не слишком легко откликнуться на просьбу «бо мо Е хо ы», да и не мое дело – сам Э пусть Е и уламывает, если «ы» – «хо»!

Энди глубоко задумался, потом поморщился и спросил с надеждой:

– А Е о чем молится?

– Примерно о том же. Из того, что я разобрал, она «хо» новое платье, ребенка и жареную лягушачью лапку.

– Блин, – расстроился маг. – Ну, блин, грустно как-то…

– Ничего, они развиваются. Утром сегодня новое слово, кстати, появилось. «Мы».

– Мы? Мы – это замечательно! – обрадовался Энди. – Это огромный шаг вперед. Мы! Коллектив! Человечество! Верю, они станут родоначальниками новой цивилизации!

Маг отсалютовал мне флягой и сделал торжественный глоток.

– «Мы» – сказал я, – это значит мышь. Видишь ли, я им тут мышку приручить помог.

– Блин… зачем?

– Ну как – зачем? Представь: утром просыпаешься – муку у контуперов из соседнего амбара притырить на пироги или уголек из их костра позаимствовать для очага – а она, твоя Е, тебе полную ореховую скорлупу молочка парного подносит. Прямо из-под мышки!

– Даже завидно, – заулыбался граф, – вы так аппетитно это рассказываете, дорогой друг. А сейчас они что делают?